Самая прекрасная земля на свете - [61]

Дядя Стэн приехал почти сразу. Я услышала, как он стучит в калитку, и пошла открывать.

Стэн сказал:

— Что это за…

— Забор, — сказала я. — Папа построил его, чтобы мальчишки не лезли.

— Мальчишки?

— Да, они все время стучали нам в дверь. Помните, я вам говорила?

Дядя Стэн покачал головой.

— Дядя Стэн, — сказала я, — папа только что звонил. С ним все в порядке.

Брови дяди Стэна прыгнули вверх.

— В порядке?

— Да.

— Слава тебе господи! А где он?

— В полицейском участке.

— В полицейском участке?

Я кивнула.

— Да, — сказала я. — Вот так.

— Да ерунда, малыш, главное, он цел и невредим.

Глаза у дяди Стэна были стеклянные. Я увидела под курткой пижамные брюки.

Мы пошли на кухню. Волосы у дяди Стэна стояли торчком. Он провел ладонью по лицу и сказал:

— А почему же твой папа в полицейском участке?

Я объяснила, что папа погнался за мальчишками.

— Он сказал, что один из них побежал через дорогу и попал под машину.

— Боже мой! — сказал дядя Стэн. — Один из тех мальчишек, которые вас доставали?

— Да.

Я все думала — вспомнит ли он, как я ему говорила, что собираюсь наказать Нила, но он, похоже, не вспомнил, и хорошо. Он сказал:

— А давно у вас тут этот забор?

Я немного подумала — говорить или нет.

— Почти три недели.

— Три недели?!

Наверное, все-таки не надо было.

— Твой папа ничего об этом не говорил.

Я пожала плечами.

Дядя Стэн оглядел комнату: стол, трюмо, матрас, на котором спал папа, — тот был прислонен к стене. Потом заметил топор над дверью. Лицо его вспыхнуло, он быстро-быстро заморгал, будто пытаясь что-то сообразить.

— А в остальном-то папа ведет себя как обычно? — спросил он.

— У него на работе неприятности. И мальчишки его достают.

Дядя Стэн кивнул.

— То, что они натворили в саду, просто ужасно. Все это твой папа когда-то сажал для твоей мамы. Вишня весной была такая красивая. И окно, и входная дверь…

— Это еще не все, — сказала я. — Они и перед домом устраивали всякие безобразия, и бросали нам всякое в почтовый ящик, и ездили вокруг папы, и обзывались на улице. Писали гадости на заборе. А однажды вечером я вышла на улицу, и… ну ладно, неважно.

Дядя Стэн покачал головой:

— Воистину Сатана испытывает нас на твердость.

— Я думала, только Бог нас испытывает, — сказала я.

Дядя Стэн коротко рассмеялся.

— Но этот забор не может стоять там все время, верно? Твой папа не собирается там его оставлять?

— Папа считает, что это забор как забор. А вот один дяденька из гражданского суда против.

— К вам кто-то приходил?

— Да.

— Ну и ну. — Дядя Стэн пошарил в кармане, вытащил пачку сигарет.

Я как раз собиралась предложить ему чашку чая, когда у дома остановилась машина. Через минуту мы услышали у задней двери голоса. Какой-то мужчина сказал:

— Я понимаю, Макферсон, но гнаться за ними, вот так… А что бы вы сделали, если бы их поймали?

Папин голос сказал:

— Об этом я не успел подумать.

Потом открылась дверь, и вошел папа с двумя полицейскими, мужчиной и женщиной, и сначала он сказал:

— Джудит.

А затем сказал:

— Стэн.

Я вскочила, а потом замерла, потому что на рубашке у папы была кровь, а рукав свитера был завернут.

Дядя Стэн сказал:

— Джон, что тут происходит?

И мне показалось по его голосу, что он сердится, и это было странно, потому что до этого он говорил совсем не сердито.

Папа подошел ко мне и сказал:

— Все в порядке. Я отнес Нила в «скорую помощь». Он поправится.

А дяде Стэну он ничего не сказал.

Я села и стала смотреть на руки.

— Ладно, дальше вы сами разберетесь, — сказал полицейский. Посмотрел с подозрением на дядю Стэна, потом повернулся к папе: — Никуда не уезжайте, Макферсон. Нам может понадобиться в ближайшее время еще раз взять у вас показания.

Женщина сказала:

— Кстати, этот забор не соответствует никаким нормам безопасности.

Папа проводил полицейских. Вернувшись в кухню, он бросил свитер в стиральную машину. Дядя Стэн сказал:

— Джон, нам нужно поговорить.

Папа сказал:

— Я понимаю, как все это выглядит, но я тебя уверяю, на самом деле все совсем не так.

Дядя Стэн сказал:

— Да что не так? Ты вот это-то видел? — Он указал в сторону палисадника. — И это, — он указал на топор, — и до чего ты довел ребенка, и как, прости господи, этот парень попал под машину? Что происходит, Джон? И почему мы ничего об этом не знаем?

Папа сказал:

— Спасибо, Стэн, что пришел, но сегодня я больше не в состоянии ни о чем говорить. Нам придется отложить разговор на потом.

Они посмотрели друг на друга. Потом дядя Стэн вдруг втянул воздух, положил руку мне на макушку и сказал:

— Ну ладно. Спокойной ночи, зайчонок. Теперь все будет хорошо.

Он взял ключи от машины и пошел вслед за папой к двери. Я слышала — перед тем как выйти, он сказал снова:

— Нам нужно поговорить.

А папа ответил:

— Не сейчас.

Потом я услышала, как захлопнулась калитка, а потом входная дверь, и папа вернулся в кухню.

Глаза у него были очень яркими и очень темными. Он пододвинул стул, сел передо мной, положил руки на колени. И сказал:

— Я вижу, ты очень перепугалась. Прости меня. Я гнался за Нилом Льюисом и другими мальчишками, Нил побежал через дорогу. Я ему ничего не делал. В полиции это знают. Нил в больнице. Его обязательно вылечат.

Но я так и не посмотрела на него, тогда он громко вдохнул и сказал: