Самая кровная связь. Судьбы деревни в современной прозе - [95]

Обратимся к скромной книжке молодого курганского прозаика Виктора Потанина «Слышит земля», близкой мне по авторской позиции. Учительский сын, чье детство и отрочество прошли в среде народных интеллигентов, каковыми всегда были на Руси сельские учителя-«наставники», он посвящает эту книжку прежде всего своей матери, заслуженной учительнице республики Анне Тимофеевне Потаниной и ее ближайшей подруге, своей, пишет он, «второй матери», у которой учился, Варваре Степановне Ивановой, — ее трудами и заботой создан в селе Утятском свой сельский музей.

В очерке «Колхозные летописцы», где В. Потанин рассказывает об этом музее, перед нами проходит живая история далекого села Утятского. История эта, увиденная глазами комсомолки двадцатых годов, сельской учительницы Вареньки, а потом Варвары Степановны Ивановой, начинается с тех времен, когда местный мужик «Сашка Миронов, привязав к столбу жену, драл ее трехметровым кнутом, а в промежутках, устав от порки, пил квас и крестился», когда «богатые злые люди» караулили учительницу-комсомолку в глухих переулках, а жители говорили жалостливо: «Отжила девка... отправит кулачье в Могилевское...» В программе Утятского музея, замечает В. Потанин, записано: «Будем знать прошлое, чтобы беречь настоящее и ценить будущее!» Настоящему села Утятского, сегодняшнему дню колхозной деревни посвящены и книжка В. Потанина и большинство других «Писем из деревни». История в них живет как дань уважения и любви к трудному и героическому прошлому народа, его славного пути к настоящему и будущему.

Писатель вообще, публицист в особенности, как известно, — помощник партии в решении самых насущных вопросов и проблем современности. А это значит: нам недостаточно просто информировать читателя об изменениях в деревне, в жизни вообще, а необходимо занимать в литературе, и особенно в публицистике, активную социальную позицию, позицию исследователя и борца.

Сегодня, как никогда, современно звучат ленинские слова о существе публицистики, сказанные им в 1905 году, но имеющие поистине универсальное значение:

«Мы должны делать постоянное дело публицистов — писать историю современности и стараться писать ее так, чтобы наше бытописание приносило посильную помощь непосредственным участникам движения и героям-пролетариям там, на месте действия, — писать так, чтобы способствовать расширению движения, сознательному выбору средств, приемов и методов борьбы, способных при наименьшей затрате сил дать наибольшие и наиболее прочные результаты».

Время требует от работников «большевистской непримиримости к недостаткам, к любому равнодушию в работе», — говорил в докладе «О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических Республик» Л. И. Брежнев, глубокой партийной ответственности за то, чтобы получать «наибольший народнохозяйственный эффект, затрачивая наименьшие ресурсы». Для этого необходимо гражданское, нравственное отношение к делу, включающее в себя умение вести его с максимумом результативности и компетентности, обостренно видеть и осмыслять борьбу прогрессивного и консервативного в жизни, занимать в этой борьбе активную, целеустремленную, принципиальную позицию.

Знаменательно, что авторы многих «Писем из деревни», скажем Л. Иванов, Г. Радов, Ю. Черниченко, настойчиво возвращаются в своих очерках к имени Валентина Овечкина, к его гражданской личности, к его творческому наследию.

«Овечкинская традиция», если брать опять-таки ее общие, а не исторически преходящие стороны, заключается прежде всего в партийном, государственном подходе писателя-публициста и очеркиста к своему делу, в таком социально-экономическом анализе явлений и тенденций действительности, который отвечает самым передовым требованиям времени и поэтому опережает повседневное движение жизни. «Овечкинская традиция» далее — в граждански честной и социально активной личностной позиции писателя, в его стремлении — и умении — последовательно и целенаправленно вести борьбу за торжество государственных и общенародных интересов в сфере, являющейся объектом его публицистического исследования. Эта традиция, наконец, в художественности, а потому — долговременности публицистики, в ее способности своими, специфическими средствами создавать подлинно типические социальные характеры и через них выявлять коренные конфликты и противоречия действительности.

Не случайно в серии «Письма из деревни», составленной во многом из произведений лирической публицистики, нужных, важных, полезных, воспитывающих любовь к труду земледельца и родной земле, с особым интересом читаются именно те еще нечастые, к сожалению, книжки, которые продолжают традиции русского социально-аналитического очерка, традиции Г. Успенского и В. Короленко, традиции, развитые, обогащенные партийными публицистами и, наконец, плеядой деревенских публицистов 50-х — начала 60-х годов.

Обратимся, к примеру, к двум таким книжкам — «Зимнему Николе» Ю. Черниченко и «После Белгорода» Г. Радова, посвященным так называемому «белгородскому эксперименту». Суть этого эксперимента заключается, как известно, в создании животноводческих промышленных комплексов в селах, индустриальных фабрик мяса, птицы и молока. Ю. Черниченко стоял у истоков этого эксперимента, о начале которого и рассказал еще в 1970 году. Г. Радов же в книге «После Белгорода» писал уже о результатах и новых проблемах, которые встают перед тружениками деревень вслед за индустриализацией земледельческого и, в частности, животноводческого труда. Проблемах не только экономических, но и социальных, духовных.