Самая главная тайна - [48]

— Следы? Какие следы?..

— То есть мстит Магде, — поправился Валька. — Сводит старые счеты.

— Герман Тарасович, Валя, — возразила мать, — пожилой, добрый и тихий человек. Таких почтительных и деликатных людей не так уж много на свете. У таких, как он, не бывает врагов, и им не с кем сводить счеты.

От слепой уверенности матери и ее поучительного тона Вальке стало не по себе, и, чтобы прекратить разговор, он пробормотал:

— Возможно...

— Ты в этом убедишься, — уверила его мать. Она обрадовалась, что сын больше не прекословит.

— Что же из всего этого, мама?..

— А разве ты не понял? Если вокруг нашего дома бродят бандиты, значит, нам с тобой грозит опасность. Мы — семья такого человека, как Дементий Александрович, ненависть к нему у бандитов в крови. Я прошу тебя до возвращения Дементия Александровича не выходить из дома.

— Совсем не выходить? — запротестовал Валька.

— Можно потерпеть денек-другой. С минуты на минуту я жду звонка и, как только Дементий Александрович позвонит, сообщу ему о случившемся и попрошу немедленно возвратиться домой. Вероятно, уже сегодня вечером он будет дома. А до этого я и сама за ворота не выйду. Все, что будет нужно, нам привезет Герман Тарасович.

— Значит, мы пленники?

— Так будет безопаснее.

— Что ж, мама... как ты хочешь...

— Да, да, Валечка, так будет лучше, спокойнее. Подождем, что скажет Дементий Александрович. — Довольная результатом разговора, мать встала, поцеловала Вальку в щеку. — Ты еще нагуляешься, набегаешься, мы к морю летом поедем, у нас еще все впереди. А сейчас пойдем наконец завтракать.

— Я умоюсь и приду, мама.

— Пожалуйста, минут через десять.

Но ни через десять, ни через пятнадцать минут Валька не вышел в столовую. Мать дважды его звала, а он все копался в своей комнате, стараясь собраться с мыслями. Опасения матери его не волновали. Ни за ее жизнь, ни за свою он не беспокоился. Бандиты могли убить Петьку, Магду, Марчука, еще кого-нибудь, только не жену полковника Скорняка и не ее сына. Вальку заботило совсем другое. Какое отношение ко всему этому имеет сам Дементий Александрович? Замешан ли он в этом деле или все произошло помимо его воли? Дурачат его пан историк и Герман Тарасович или же они действуют по его указке? Виноват Проскуряков или оклеветан?

Валька хотел, чтобы Проскуряков был невиновен.

Но ему хотелось, чтобы и Дементий Александрович не имел отношения к этой ужасной истории.

Тяжело Вальке было жить. Целый день просидеть дома — это он мог. Пустяки, можно разок потерпеть. Но как избавиться от тысячи беспокойных мыслей и вопросов?

А вопросы эти слышались отовсюду.

«Кто убил Петькиного деда? Кто убийца?» — тревожно журчала вода в кране.

«Где Магда? Что она сейчас делает? Жива ли?» — вместе с шелестом ветра доносилось из окна.

«Как чувствует себя Петька Птица? Проник ли он в подземелье?» — беззвучно шептал в углу тонкий солнечный луч, пробившийся сквозь зеленое кружево сада.

«Удастся ли поздно вечером незаметно выйти из дому, чтобы вовремя явиться на свидание с Петькой? Как принести ему что-нибудь из еды?» — доносилось из столовой вместе с запахами лука и жареной колбасы.

«Не пал ли ты духом, Валентин? Не опустились ли у тебя руки?» — спрашивал со стены отец.

И звала, звала из столовой мать:

— Валя! Что ты там копаешься? Валя, слышишь ли ты меня?

«Я соберусь с духом, папа. Подожди... я исправлюсь. Даю тебе слово!» — не отрывая взгляда от портрета отца, проговорил про себя Валька.

Веранда, она же столовая, была густо залита солнечным светом. На полу дрожала зыбкая узорная тень листьев. Мать, держа в одной руке чашку с кофе, в другой ложку, стояла у раскрытого окна и, кивая головой, говорила:

— Да, да, вы правы, Герман Тарасович, вы правы, я тоже так думаю: она причастна, в этом нет сомнения!

Шофер, садовник, сторож — и вдобавок бандит, несомненно! — откликался со двора:

— Причастна, причастна. Именно вчера утром она и исчезла. Когда был убит старик. Последний раз ее видел ваш мальчик.

Валька встретился с Германом Тарасовичем взглядом и почувствовал, что его холодные глаза уже подозревают что-то.

— Но он не хотел помочь следствию, — добавил Герман Тарасович. — Может, он все-таки кое-что знает?

Мать резко повернулась к Вальке.

— Валя, ты знаешь что-нибудь?

— Знаю, — ответил Валька. В душе у него все кипело. Он снова столкнулся взглядом с Германом Тарасовичем.

«Заметаешь следы, бандюга?» — откровенно высказал прямую догадку.

«Ах ты щенок! Берегись!» — взглядом ответил Герман Тарасович.

— Что знаешь? — испуганно проговорила мать.

— Только то, мама, что следствие еще, по-моему, не началось, — ответил Валька. — Но когда оно начнется и меня спросят, я скажу не то, что хочет этот человек. Я скажу: Магда непричастна, она не виновата!

— Он еще слишком молод, — снисходительно улыбнулся Герман Тарасович и, почтительно кивнув матери, исчез во дворе.

Мать неодобрительно покачала головой.

— Ах, Валя, Валя, ну как ты себя ведешь!

Валька сел за стол, твердо решив, что больше не произнесет ни слова.

Дементий Александрович успокаивает...

Звонок из Москвы, которого так ждала мать, раздался в полдень.

Мать кинулась к телефону в спальню. Валька, помогавший ей поливать цветы на веранде, застыл с лейкой в руках.