Самая главная тайна - [17]

Петька помолчал и сказал:

— Полковник, конечно, многое знает. Даже о нашей бутылке.

— Что же это за бутылка? И зачем она? Ты мне можешь сказать?

— Скажу, — проговорил Петька. — Мы решили принять тебя в наш отряд почетным членом.

— Это как понимать — почетным членом?

— Как сына партизана Мельникова.

— Что же я должен делать? И вообще чем занимается твой отряд? Вы играете... или у вас серьезное дело.

— У нас очень серьезное дело, — сказал Петька. — Но сначала я должен взять с тебя клятву. Пойдем.

— Подожди, — сказал Валька. — Я дам клятву, а потом окажется, что ваши дела для меня не подойдут. Как же давать клятву, не зная, что придется делать?

— Верно, — согласился Петька. — Ты рассудительный человек. Пошли ко мне.

— А твой дед?

— Он в баню пошел. — Петька засмеялся. — Старые кости попарить. А я лично ненавижу баню. Хоть и мне туда ездить приходится.

— Я тоже не люблю в бане мыться, — сообщил Валька.

— А чего там хорошего? — продолжал Петька, довольный, что обрел единомышленника. — Жарко, пар столбом, мочалками пахнет! Как в тюрьме.

— Разве ты знаешь, как в тюрьме?

— Мне так кажется.

Валька не стал допытываться почему, по мнению Петьки, в тюрьме пахнет мочалками. Петька открыл дверь, и Валька вошел в башню. Он думал, что увидит круглое помещение, но ничего подобного за дверью не оказалось. Комната как комната, прямоугольная, только одна стена чуть заметно выпирала наружу. Зато потолок был так высок, что, рассматривая его, приходилось задирать голову. Что еще заинтересовало Вальку, так это двухэтажная кровать. Внизу, конечно, спал дед, а наверху Петька.

— Как, подходяще? — спросил хозяин, гостеприимно поводя вокруг себя рукой. — Хорошо! Воздуха много. Только зимой холодно. Ну, садись к столу и, в общем, чувствуй себя, как дома.

Валька сел. Петька устроился напротив него.

— Ну вот, — сказал он. — История тут такая... Ты про подземелье знаешь?

— Нет, ничего не знаю. Кроме надписи, конечно.

— Да, надпись тоже в подземелье. Но туда есть вход, — сказал Петька. — А под другой частью замка подземелье завалено. То есть нигде входа нет. Это немцы так устроили, когда бежали на запад. Надеялись вернуться и забрать бесценные бумаги и сокровища.

— Ты хочешь сказать, что немцы под замком оставили тайник? — спросил Валька.

— Точно. Тайник.

— И кроме вас, об этом никто не знает?

— Почему? Все знают, только думают, что тайник раздавлен. Но мой дед говорит, что под замком было два подвала. Верхний обрушился, а нижний так и остался. Вход туда есть, только надо его отыскать.

— Значит, вы вход ищете?

— Да, — сообщил Петька.

— А план подземелья у вас есть?

Петька вздохнул:

— Откуда? Говорят, что план хранится у историка.

— Опять этот историк?! — воскликнул Валька.

— Он тут часто лазит. Тоже ищет, наверное.

— Вы с ним разговаривали?

— Попробуй поговори с ним! Он злой, как собака. Мы просто за ним следим. Авось он нам верную дорожку укажет.

— Трудное у вас положение, ничего не скажешь.

— Да, — согласился Петька, — нужен план. — Он помолчал. — У нас к тебе будет одна просьба... Но сначала ты должен дать клятву. Теперь ты знаешь главное.

Валька вспомнил, что он уже давал одну клятву. Это была святая клятва на всю жизнь. Новая клятва, которую требовал Петька, не противоречила первой, и Валька сказал:

— Я согласен.

— Тогда бери ручку и пиши. Вот тебе бумага. Петька протянул Вальке листок, вырванный из блокнота. — Помельче, чтобы все уместилось. Название: «Клятва».

— Написал: «Клятва».

— Так. С новой строчки: «Я, Валентин Мельников, вступая в отряд имени героя-партизана Мельникова...» — Петька подумал и добавил: — в скобках: «моего отца».

— А это имеет значение?

— Имеет, — сказал Петька. — Написал? Дальше: «клянусь помочь советскому народу раскрыть все тайны и преступления фашистов и их приспешников, действовавших в районе города Большие Липы». Написал? С новой строки: «Даю слово хранить тайну, чем занимается отряд, не щадя своих сил и времени, по-солдатски подчиняться своим командирам и штабу отряда». Понятно, что значит по-солдатски? — спросил Петька.

— Конечно. Как в армии. Как на войне.

— Правильно. С новой строки: «Если же я нарушу эту клятву, а особенно выдам тайну, согласен, что любой член отряда может до самой моей смерти плевать мне в лицо».

Валька перестал писать и удивленно посмотрел на Петьку.

— По-моему, это несерьезно: плевать в лицо.

— А почему несерьезно? — спросил Петька. — Мы же не можем расстреливать или убивать за измену. Никто нам такого права не давал.

— Но ведь и это не наказание — плевать в лицо.

— Наказание, да еще какое! — убежденно сказал Петька. — Представь себе, ты изменил отряду, через пять лет забываешь обо всем, а я встречаю тебя... ну, например, в кино, подхожу и при всех плюю в лицо.

— Да, — сказал Валька. — Может быть...

— Пиши: «может до самой моей смерти в любое время плевать мне в лицо». Написал? С новой строки: «Клятва вечная и изменению не подлежит». Подпись и сегодняшнее число.

— И это все? — спросил Валька.

— Достаточно. Ты принят в отряд имени героя-партизана Мельникова, твоего отца. Поздравляю тебя!

Петька встал и пожал Вальке руку.

— Спасибо, — сказал Валька. — Но все-таки как-то... торжественности мало.