Самая главная тайна - [18]

— Никакой торжественности нам и не надо, — сказал Петька. — Тут у нас были предложения принимать в строю, писать клятву кровью. Чепуха это! Мы работать должны, а не картинки рисовать!

Валька получает задание

Итак, Валька стал бойцом отряда, который носил имя его отца. Листок с клятвой, подписанный им, был в руках у Петьки Птицы.

Петька молча вынул из кармана винтовочную гильзу, кусок войлока и коробку спичек. Затем он свернул листок с Валькиной клятвой в трубочку и засунул в гильзу. Войлоком заткнул отверстие.

— Сейчас запечатаем.

Из стола Петька извлек кусок смолы, зажег спичку и, растопив смолу, залил ею отверстие гильзы.

— Твой номер будет шестнадцатый, — сказал он, перочинным ножом выцарапав на гильзе цифру 16.

— Запомню.

— А теперь я покажу тебе ту самую бутылку, — многозначительно сказал Петька. — Мне пришлось вынуть ее из тайника. Посиди немножко.

Петька выскользнул за дверь и через минуту появился с большой пузатой бутылкой в руках. Он поставил ее на стол, вынул пробку и опустил внутрь гильзу с номером 16.

— Сегодня спрячем ее в другом месте.

— Но это не та бутылка, — сказал Валька. — Та была простая, белая, с желтой наклейкой, из-под лимонада. Я ее хорошо в бинокль разглядел.

— В какой бинокль? Про что ты говоришь?

— Про бутылку. Произошло какое-то недоразумение, Петька. Я имел в виду совсем другую бутылку. Она стояла на окне в замке.

— Что же ты раньше не сказал! — закричал Петька. — Мы думали, что нас выследили и знают состав нашего отряда! А оказывается, все это ложная тревога?

— Выходит, так. Но тогда чья же бутылка из-под лимонада?

— Скорее всего, ее историк оставил. Он, наверное, одним лимонадом и питается: сухой, как палка. Ну, Валька, это же здорово! — И Петька запрыгал от радости вокруг стола. — Выходит, все в порядке! Теперь и Фома мой успокоится, а то он предлагал распустить отряд и набрать новый. Как будто это картинки рисовать! Теперь я...

Петька вдруг замолчал. Он понял, что Валька не слушает его. Так оно и было. Валька смотрел на подоконник, где стояла бутылка из-под лимонада. Обыкновенная бутылка с желтой этикеткой. Но Валька не спускал с нее глаз.

— Ты что так уставился?

— Такая же бутылка. И по-моему, эта же самая, — ответил Валька. — Я видел ее в окне под крышей.

Теперь и Петька посмотрел с удивлением на бутылку.

— Откуда же она взялась? — пробормотал он. — Может, дед подобрал где-нибудь?..

— Та бутылка, она самая, — уверенно заключил Валька.

— Наверное, историк оставил, а дед подобрал, — предположил Петька.

— А ты проверь, — предложил Валька. — Спрячь бутылку. Если дед не хватится, значит, она ему не нужна.

— Верно. Я так и сделаю. А теперь вот что. — Петька сел за стол и посмотрел на Вальку очень внимательно. — Без плана мы как без рук. Надо план обязательно. У графа была очень богатая библиотека. Часть ее сгорела, часть растащили. Много книг у полковника, твоего отчима.

— Никакой он мне не отчим, — нахмурился Валька. — Просто он будет мужем моей матери.

Петька кивнул.

— Ты прав: у сына партизана Мельникова не может быть отчима.

— Часть книг у полковника. Ну и что? — спросил Валька.

— Поройся, нет ли там книг с описанием замка. Я знаю, что такие книги были, — сказал Петька. — Вот тебе задание.

— И это все? — разочарованно спросил Валька.

Петька усмехнулся.

— Ты считаешь — мало? А это полдела. Имей мы план... Нет Валька, тебе поручается очень серьезное задание. На две или три недели мы распускаем отряд: надо все-таки думать об испытаниях. А ты пока займись этим делом. Пересмотри все книжки до одной.

— Сделаю, — сказал Валька.

Тайна гибели партизана Мельникова

Когда Валька вернулся с острова, мать была уже дома. На ней было новое крепдешиновое платье. Магда с завистью поглядела на мать и сразу исчезла.

— Красивое платье, Валечка? Мне идет? — спросила мать, разглядывая себя в зеркало. Она была пунцовая от радости.

Платье было красивое, нарядное, ничего не скажешь. Но Валька был равнодушен к одежде. Он не понимал, почему взрослые, а особенно женщины, так восхищаются разными тряпками. Разве в тряпках смысл жизни? Поэтому Валька ничего не ответил матери, только кивнул головой.

— Ты здесь, надеюсь, уже освоился, Валечка? — опять спросила мать, поворачиваясь к зеркалу то одним боком, то другим. — И надеюсь, тебе здесь нравится?

— Ничего вообще-то. Жить можно.

— А ты не читал вот это произведение? — спросила мать и, оторвавшись наконец от зеркала, подошла к столу и взяла в руки какую-то небольшую книжку. — Чудесная вещь! Здесь написано, как погиб твой папа.

— Дай-ка, дай-ка, — поспешно сказал Валька, почти выхватив книжку из рук матери.

— Обязательно прочитай. Ты много узнаешь и о Дементии Александровиче.

Сказав это, мать опять повернулась к зеркалу. Оно притягивало ее как магнит.

«А. Трембач, — прочитал Валька. — Герои и враги. Из истории партизанского подполья».

Это был труд того самого «пана историка», про которого Валька впервые узнал от Магды. Книжка была тонюсенькая, всего пятьдесят шесть страничек. На левой стороне наискосок крупными буквами было написано:

«Дементию Александровичу, чудесному человеку, герою партизанской войны, — с уважением и сердечной благодарностью от автора, Андрей Трембач, историк. 9 мая 1952 года, г. Большие Липы».