Самая главная тайна - [15]

— Кто его знает, Валечка, — помолчав, сказала Магда. — Может быть, ты еще что-нибудь хочешь спросить?

Валька на минуту задумался.

— А та надпись была без подписи?

— Нет, почему же. Ее Марчук написал. И подписался.

— А кто он такой, Марчук?

— Партизан. Он в камере смертников у немцев сидел. Его расстреляли, но он выжил. Тут как раз и красные пришли.

— А потом?

— Что потом?

— Почему же он сразу не сказал о предательстве?

— Говорят, что его Проскуряков уничтожил. У пана историка написано, что Проскуряков сделал все, чтобы скрыть предательство. Он был в то время командиром отряда. У пана историка все это написано. Ты прочти, Валя, эту книжку.

Двойной экзамен

Вечером Валька сел писать письма своим старым товарищам, с которыми он дружил в городе на реке Каме. Провожая Вальку, они просили сообщить, какая жизнь идет на юге, весело ли живется там ребятам и вообще интересны ли дальние края. Валька и хотел написать друзьям, что жизнь здесь веселая и интересная, а края просто замечательные. Но, поприветствовав друзей, как это принято в письмах, он отодвинул ручку и задумался.

Надпись в подземелье... Предательство Проскурякова... Какой-то историк, которого Магда по привычке называет паном... Партизан Марчук, погубленный Проскуряковым... Отряд юных мельниковцев во главе с Петькой Птицей... Разве обо всем этом можно было написать в одном письме?

Валька понял, в каком трудном положении он оказался. Про озеро, про замок, про бывшее помещичье имение «Стрелы»... О Магде, о Германе Тарасовиче, о полковнике Скорняке, который освободил Вальку от школьных испытаний... Об этом писать, писать и писать надо целый день с утра и до вечера. Друзья прочтут, станут задавать вопросы. А Валька и сам хотел бы знать ответы на кое-какие вопросы. И он подумал, что ему еще рано писать письмо друзьям из города на реке Каме. Да им сейчас и не до писем: испытания на носу. Вот когда они закончатся, испытания...

Валька сидел за столом спиной к окну, глядел на бумагу и думал о своей новой жизни. Он не знал, сколько прошло времени — полчаса или целый час. И неизвестно, долго ли он просидел бы вот так, если бы его не заставил вздрогнуть легкий свист за окном. Валька обернулся и увидел Петьку Птицу. Петька сидел на подоконнике и улыбался как ни в чем не бывало.

— Привет, — сказал он и подмигнул Вальке.

— Ты как сюда попал? — удивился Валька.

— Пустяки, — ответил Петька. — Собаки нет, а если собаки нет, я проберусь куда угодно. У меня ноги, как у кота. Бесшумные.

И Петька поставил на подоконник свои бесшумные и, надо сказать, грязные ноги.

— Заходи, — предложил Валька. — Чего же сидишь?..

— Нет, — ответил Петька, — у меня здесь обзор хороший. От хорошего обзора нельзя отказываться. Никто врасплох не застанет.

— Но кого же тебе здесь бояться?

— Хотя бы твоей Магды. Мы ей войну объявили. Она меня не пожалеет, если поймает.

— Послушай, Петька, — укоризненно сказал Валька, подходя к своему новому знакомому. — Вы что, с ума посходили? Советским женщинам войну объявляете.

— Да нет, в уме мы, — нахмурился Петька. — В здравом, как говорится, рассудке. Какая же она советская женщина? Она — графское отродье. Отец ее — здешний граф, бывший угнетатель. Это мы точно знаем.

— Но ведь она же категорически отрицает.

— Конечно! — ухмыльнулся Петька. — Кто же признавать будет? Ты бы признал, если бы отец твой графом был?

— Признал бы, — сказал Валька. — Я признался в школе, что Проскуряков был моим отчимом. Правда, не сразу признался...

— Проскуряков был твой отчим? Вот это да! — воскликнул Петька.

— Был отчимом, — угрюмо подтвердил Валька. — Но я на Красной площади поклялся всю жизнь бороться против врагов народа. И сдержу эту клятву!

— Прямо на Красной площади? — после молчания спросил Петька.

— Да, возле Мавзолея.

— Эх, мне бы туда попасть!

— Попадешь, если захочешь, — сказал Валька. — Главное — захотеть.

— Ладно, — согласился Петька, — постараемся.

Он посмотрел на Вальку и добавил:

— А ты все сделаешь, что захочешь?

— Постараюсь, — ответил Валька.

— Так вот, — сказал Петька, — постарайся завтра в десять утра быть на том же месте, где я тебя заарканил. Хоть по мосту иди, хоть вплавь по озеру. Нам все равно. В десять мы тебя ждем.

— А зачем?

— Узнаешь. Но это еще не все. Сегодня ночью мы собьем замок, который приказал повесить твой новый отчим.

— Ну, вам попадет.

— Посмотрим. Это и от тебя зависит, — многозначительно сказал Петька. — В двенадцать ночи замок будет сбит. Тебе все ясно?

— Все.

Наступило молчание. Петька не уходил, словно ждал чего-то. Валька тоже ждал, что Петька еще скажет. Но Петька помалкивал, и Валька спросил у него:

— Ты в каком учишься?

— Шестой заканчиваю.

— А чего же к испытаниям не готовишься?

— Чего же к ним готовиться, я все знаю, — ответил Петька. — У меня способности к учебе: раз услышу — и все помню. Вот Фома — тому надо готовиться. Но на тройки и он сдаст. Все равно в седьмой переведут. Учителям невыгодно, когда учеников на второй год оставляют.

— А меня освободили от экзаменов, — сообщил Валька. — Из-за переезда.

— Везет! — сказал Петька. Он посмотрел в сад. — Тогда бывай...

Петька спрыгнул вниз и исчез в саду.