Сама себе враг - [35]

Расстроившись окончательно, она вышла на «Китай-городе».

В центре чувствовалось оживление — невдалеке переливалась огнями гостиница «Россия». Плотный поток людей струился к концертному залу. «Как жаль, что я на время завязала с эстрадой, — подумала Алена, вливаясь в разодетую, ароматную толпу. — Певцы обычно либо клип презентуют, либо альбом выпускают — тусовалась бы по клубам на халяву: все не одна». Но, вспомнив про последнюю такую тусовку с Иваром Скрипкой, она поморщилась, решив тут же, что одинокая прогулка по холодной улице намного интереснее, чем пьяные, хоть и знаменитые рожи.

— Девушка, лишнего билетика не будет? — она с трудом стряхнула с рукава чью-то руку и недовольно обернулась.

Парочка, обоим лет по пятнадцать, смотрела на нее четырьмя умоляющими глазищами.

— А кто выступает?

— Да вы что! — ошалели те. — Ивар Скрипка.

— Опять?!

— Ну да… — малолетки одновременно пожали плечами со смесью удивления и презрения — не знать, что выступает сам Ивар Скрипка — какое вопиющее невежество!

— Удивительно плодовит, — буркнула она и свернула в сторону от потока людей.

Продираться в концертный зал расхотелось. Она брела в тени гостиницы, сунув руки в карманы пальто, и вдруг ее ноги сами собой пошли быстрее и быстрее. Она почти бежала, не понимая, отчего и куда торопится. И, только взглянув вперед и увидев желтую полоску огней набережной, удивилась — что ей там нужно? Но останавливаться было поздно. Она уже неслась во всю прыть, как может нестись только человек, старающийся убежать от холода. Ветер бросил ей в лицо подмокшие выхлопные газы. «Не Париж!» — успела подумать она, пересекая дорогу и рискуя угодить под проносящиеся машины. И наконец остановилась, врезавшись грудью в бетонные перила.

Река почти замерзла. «Интересно, решится ли кто-нибудь проплыть по ней на байдарке, — она сама улыбнулась столь дикой надежде. — Хотя кого-то ведь по сюжету мне нужно встретить?»

— В городе всего одиннадцать миллионов жителей, невозможно не натолкнуться на знакомого следователя! — услыхала Алена совсем рядом и, резко повернувшись, чуть не налетела на Вадима.

— Надо же, запомнил, — она прищурилась, — а ты-то здесь что делаешь?

Он пожал плечами с самым невинным видом:

— Не хотелось сидеть дома, решил погулять. Погода ведь замечательная! — холодный ветер налетел на них, встрепав ему волосы.

— Да уж! — ежась, вскрикнула она и неожиданно легко рассмеялась.

— Что?!

— Ты следишь за мной!

— А вот и нет, — он тоже улыбнулся, — просто люблю приходить на это место.

— Даже не стану делать вид, что поверила! — скопировала она его тон.

— И зря, — он перегнулся через ограждение и уставился на темную воду. — Где-то здесь работал мой дед.

— Водолазом? — Алена последовала его примеру.

— Почему водолазом? Он был капитаном.

— Звучит гордо.

— Да, его катер назывался «Пионер».

— Ты, наверное, любил деда…

— Я его и сейчас люблю. За его здоровье врачи не опасаются, скорее опасаются за здоровье его близких.

— Очень хочу познакомиться с твоим дедом. Я уже чувствую в нем родственную душу, — усмехнулась Алена.

— Он замучает тебя байками. Особенно любит рассказывать, как познакомился с бабушкой. По его версии, она тонула, а он, передав управление матросу, мужественно бросился ее спасать. Дело было в октябре. Правда, бабушка утверждает, что сама все это подстроила, что давно приглядела красавчика в тельняшке и, когда он проходил на своем потрясающем судне, прыгнула в воду и притворилась тонущей. А потом, уже когда вытащила деда и откачала его, тут и познакомились. У нее ведь первый разряд по плаванию, а вот дед до сих пор скрывает, что без катера так толком плавать и не научился.

— Господи! У всех какие-то романтические истории… — вздохнула Алена.

— А у тебя?

— У меня?!

— Помнишь, как мы с тобой познакомились?

— Хочешь сказать, что я сначала убила свою соседку, а потом и Журавлева только для того, чтобы увидеть тебя?

— У тебя извращенное чувство юмора, — Вадим повернулся к ней и вдруг совершенно некстати расплылся в добродушной улыбке, — но этот юмор, как ни странно, мне нравится.

— Еще добавь: «Ты такая забавная» — и я столкну тебя в реку, — к своему ужасу, Алена поняла, что почему-то смутилась. Она возблагодарила судьбу за то, что сейчас темно и не видно ее полыхающих щек.

— Значит, мир? — предположил он.

— Что-то не помню, чтобы я предлагала снова дружить. — «Почему же язык-то такой неповоротливый?»

— Алена, — он взял ее за руку, — давай закопаем топор войны хотя бы на время…

— Не знаю… — неуверенно протянула она, с ужасом понимая, что начинает «трепетать» ресницами. — Я свой топор закопаю неглубоко. Нет, лучше брошу его в кусты и прикрою тряпочкой.

— Очень великодушно!

Его рука была теплой и мягкой, но Алену все равно пробивала дрожь. «Просто кошмар какой-то, — подумала она и покраснела еще больше, — как в самом плохом, как в самом пошлом бульварном чтиве. Сейчас по спине прокатится холодная волна. Ох!» — именно так и произошло.

— Замерзла? — участливо осведомился он, заглянув ей в лицо.

— А ты решил закопать топор войны на случай, если я все-таки появлюсь в театре? — она отступила от него на шаг.