Бабка Вера подтянула уголки платка под острым подбородком, поправила круглые очки со сломанной дужкой и, сложив сухонькие ручки на коленях, вздохнула. Внук и внучка разом присмирели, прикрылись одеялами до самых носов и испуганно поглядывали на рассказчицу.
— Так вот… — бабка Вера прищурилась, заметив, как таращатся на нее из полутьмы две пары глаз-пуговок, — и решил тогда господь бог послать на землю сына своего, чтобы, значит, направил он людей на путь истинный.
— Бога нет, — не слишком уверенно заметил внучек.
— Это же сказка, правда, бабушка? — внучка дернула братца за рукав старой дедовской рубашки, в которой теперь мальчишку спать укладывали.
— Не знаю, детки, то ли сказка, то ли на самом деле случилось такое. Давно ведь дело-то было, почитай уж, две тысячи лет без малого тому назад.
— Две тысячи лет! — внука больше цифра поразила, чем сами события. — А мамонты тогда были еще?
— Да кто их знает, может, и были…
— Не-е, мамонтов уже не было. Мамонты вымерли. У меня по истории пятерка.
— А зачем он на землю пришел, сын бога? — тихо спросила девочка.
— Затем, что войны на земле были и прочие всякие безобразия. Люди поклонялись разным богам, везде был разброд… А пришел божий сын и сплотил народ под единым знаменем Христовым.
— Что же он сейчас не придет? Вон американские империалисты опять войну готовят. Дал бы им по башке, чтоб искры из глаз посыпались! — внучка вздохнула.
— Тю! Напугалась американцев! — Мальчишка презрительно фыркнул. — Подумаешь! Я вот вырасту и сам им по башке дам. Безо всякого бога обойдемся. И вообще, все это девчоночьи сказки. — Он демонстративно отвернулся лицом к стене и засопел.
— Правда, бабушка, а почему не приходит божий сын к нам больше, обиделся, да?
— Ну, не такие мы все тут важные персоны, чтобы божий сын на нас обижался. Он ведь с неба-то всех нас видит и сам знает, когда нужно прийти. Значит, не нужно пока.
— А он все время смотрит? — не унималась девочка.
— Конечно.
— Все время работает?
— Ну, не один же он работает, — бабка Вера подавила улыбку, понимая, что религиозная проповедь приняла какой-то уж очень современный оборот. — У него там в помощниках двенадцать его апостолов. Они тоже смотрят.
— И никогда не отдыхают? Даже каникул у них нет?
— Что они тебе, школьники, что ли? — буркнул внук.
— Нет, они, наверное, в отпуск к нам на землю спускаются и в Крыму загорают. Только мы их не знаем. Они ведь никому не говорят.
— Ой, совсем вы меня запутали. — Бабка Вера встала и пошла из комнаты.
— Запутали! — мальчик хихикнул. — Я вот завтра на пионерском собрании расскажу о твоих сказках, так мы над тобой, баб Вер, шефство возьмем. Темная ты, баб Вер, веришь во всякие бредни поповские.
Дорогой мистер Чендлер!
Вы просили меня описать некоторые социально-политические процессы, происходящие сейчас в России, которые отмечены моим участием. К сожалению, я не могу похвастать своим участием хоть в одном мало-мальски значимом общественном или политическом движении, равно как не могу с точностью эксперта дать оценку явлениям, которые ныне происходят в российском бизнесе. Однако есть у меня одна история, на мой взгляд, весьма показательная, которую я хочу Вам рассказать. Она произошла прошлым летом недалеко от Москвы, и именно она была отмечена моим непосредственным (хоть и незначительным) участием. Поэтому я опишу Вам ее во всех деталях. Чтобы дополнить мои наблюдения, которые, может быть, выглядят слишком субъективно, прилагаю листы из дневника одной из героинь моего повествования. Бедная девочка! Она и не подозревала, что записывает не просто свои ощущения, а участвует в создании целой детективной новеллы, которая разворачивается на ее глазах и приведет к ужасному финалу.
Дорогой мистер Чендлер, не судите строго мой не слишком изысканный литературный стиль.
История эта случилась прошлым летом. Вернее, началась она задолго до того, но развязка наступила именно в эти летние дни. Перед тем как начать свой рассказ, будет не лишним остановить внимание на превосходном доме, где и получили развитие дальнейшие события. Дом этот принадлежал Аркадию Петровичу Мамонову — человеку известному в узком, но весьма высокопоставленном кругу. Если бы владелец дома пожелал, он мог бы быть известен на всю страну, а может быть, и на всю Европу, но у него были веские причины не желать этого, которые я считаю возможным опустить. В конце концов, это его дело. Итак, Аркадий Петрович Мамонов проживал в неизвестности, но отнюдь не в нищете. Он был богат, если не сказать, что очень богат.
Итак, дом Мамонова имеет три этажа и выстроен в классическом стиле конца прошлого столетия. Такие дома чаще всего можно встретить на Юге Америки. Если же обратиться к России, то дом этот имеет немалое сходство с известным особняком Пашкова, находящимся в центре Москвы.
Дом Мамонова походит на белый трехпалубный лайнер, плывущий по зеленым волнам огромного парка, переходящего в ухоженный сад английского стиля — с причудливо выстриженными кустами, живым лабиринтом, беседкой и небольшим, но весьма живописным прудом. Гостям, въехавшим в ворота и проследовавшим не менее полумили по широкой аллее, сперва открывается внушительный фасад с колоннами и парадной лестницей, ведущей сразу на второй этаж. На первом этаже дома расположены кухня и комнаты для прислуги. Поднявшись по лестнице на второй этаж сквозь тяжелые, застекленные двери, мы попадаем в большой холл, из которого на третий этаж возносится широкая лестница из белого мрамора. На верхнем этаже расположены жилые комнаты, кабинет и приемная хозяина, а также богатая библиотека, в которой, поверьте мне, среди прочих книг можно встретить и довольно редкие экземпляры, относящиеся к букинистическим ценностям. Внутренняя архитектура третьего этажа лишена изящества: длинный широкий коридор, разделенный лестницей на две неравные части, и расположенные вдоль него просторные, разной площади комнаты. Некоторые из них к тому же смежны между собой.