Сама невинность - [11]

– Должно быть, всё случившееся тебя очень огорчило, Софи, дорогая, – в попытке утешить племянницу Вайолет похлопала её по плечу. – Но, по крайней мере, ты попыталась. Ты сделала всё, что было в твоих силах.

– Именно, – согласилась мисс Пибоди. – И ты не можешь ничего больше поделать.

Вспомнив лицо инспектора, такое привлекательное и полное жизни, Софи выпрямилась, её решимость вернулась.

– Я не собираюсь сдаваться. Ни в коем случае.

К удивлению собравшихся первым решение Софи подержал полковник Аберкромби.

– Хорошая девочка, – отложив в сторону газету, сказал он и встал, чтобы отрезать себе кусок клубничного торта и налить чашку чая. – Во-первых, тебе вообще не следовало идти в полицию, – продолжил он с отеческим выражением лица. – Но уж если ты решила вмешаться, тебе лучше продолжать действовать. Лично я всегда так поступаю. Помнится, однажды в Бенгалии[23]…

– Расскажи нам, дорогая, – вмешалась мисс Этвуд, чтобы не дать полковнику пуститься в живописание очередной длинной и довольно скучной истории о его жизни в Индии. – Что ты собираешься делать дальше?

Софи взглянула на взволнованные лица четырёх людей, собравшихся вокруг чайного столика, и поняла, что находится в трудном положении.

– Я не знаю, – созналась она. – Но я что-нибудь придумаю. Я не позволю ему погибнуть.

***

Паб «Белая лошадь» не был излюбленным местом встречи большинства полицейских в окрестностях Уайтхолла[24]. «Голова вепря», расположенная недалеко и от Скотленд-ярда, и от полицейского участка Кэннон Роу, была удостоена этой чести. Но, благодаря сэру Роджеру Эллертону и его автомобилю, «Голова вепря» была закрыта на ремонт, поэтому, когда Мик вошел в «Белую лошадь», она уже была переполнена закончившими работать полисменами, констеблями и инспекторами.

Слухи о его роли в эскападе сэра Роджера уже достигли ушей большинства товарищей Мика, и они приветствовали его появление в пабе бурными аплодисментами, в ответ на которые Мик шутливо поклонился. Его подбитый глаз вызвал восторг, а день рождения стал отличным предлогом для следующей порции аплодисментов и очередного поклона.

Принимая добродушные подначивания, хлопки по спине, пожелания счастливого дня рождения и пинту эля в честь этого самого дня от бармена, он заказал себе стейк и чипсы у Энни, самой симпатичной официантки «Белой лошади», и бегло осмотрел толпившихся в пабе людей. Здесь было много его знакомых, включая его друзей Энтони Фрая и Джека Хоторна, расположившихся за столиком неподалеку. И хотя он ответил взмахом руки на их приветствие, он не пересёк паб и не присоединился к ним. Прямо сейчас он хотел увидеть совсем других людей – он искал Билли и Роба. Они сидели в дальнем углу паба и, заметив приятелей, Мик начал пробираться к их столику, лавируя среди людей и пытаясь не упустить их из виду в густом сигарном дыму.

Билли Маккей и Роб Уиллис, поработав больше двух десятков лет в столичной полиции, считались её ветеранами. Хотя они были всего лишь на несколько лет старше Мика, казалось, что они были довольны своей нынешней работой и не стремились к большему; они оба получали удовольствие от своих обязанностей патрульных. И хотя инспекторы, такие как Мик, имевшие право носить на работу повседневную одежду, стояли выше по служебной лестнице, они удостаивались меньшего доверия и уважения со стороны населения, чем полицейские в форме.

Билли и Роб серьезно относились к своим обязанностям, но это не мешало им разыгрывать своих товарищей. На самом деле можно было даже сказать, что они были печально известны из-за своих шуточек. Мик прочувствовал это в первый же день своей работы в полиции. Ему едва исполнилось восемнадцать, когда он вступил в должность, и в этот день его форма была натёрта листьями ядовитого плюща. В отместку Мик высыпал на форму шутников чихательный порошок, и с того момента они подружились.

– Отличная работа, парень, – заметил Билли, пока Мик усаживался. – И сколько выговоров ты получил за арест сына графа?

– Ты не думаешь, что в честь своего дня рождения тебе следовало сделать что-нибудь более сенсационное? – спросил Роб. – Полагаю, разоблачение одной из племянниц королевы как воровки, специализирующейся на драгоценностях, подошло бы лучше.

– Действительно, – согласился Билли. – Ты мог бы даже попасть на страницы дешёвых газетенок.

– Газеты в любом случае напишут об этом, – заверил их Мик. – По дороге сюда я проходил мимо «Головы вепря» и видел карикатуриста из «Дейли телеграф»[25], зарисовывающего сцену, – он сделал большой глоток и слизнул пену с верхней губы. – Но хватит об этом. Я хочу узнать о другом.

– О чем другом? – губы Роба скривились под тёмно-коричневыми седеющими усами. – Ты хочешь сказать, что сегодня ты сделал еще одну глупость, подобную аресту сэра Роджера Эллертона?

– Это была не глупость, – стал защищать себя Мик.

– Он родственник министра внутренних дел, – сказал Билли.

– Сейчас я это знаю, – ответил Мик. – Но я не знал этого тогда. Кроме того, меня не интересует, чей он родственник. Он заслужил арест за нападение на офицера полиции, –Мик сделал очередной глоток эля и поставит стакан на стол. – Достаточно разговоров об Эллертоне. Я хочу узнать о женщине.