Сальвадор - [3]

— Земля для них — живая и неживая, — рассказывал Дантцлер в один из дней, когда они поднимались по пологому склону. — И здесь, где мы идем, земля неживая. Это мир, принадлежащий Сукиям.

— Кто это?

— Местные маги.

Позади треснула ветка, Дантцлер обернулся, вскидывая винтовку. Но это был всего лишь Ходж, худой сутулый парень. Он вытаращился на Дантцлера и раздавил перед лицом ампулу.

— Какого же черта, — сказал Муди, — если у них есть маги, они нас не поскидывают со скал?

— Они стараются не вмешиваться в дела людей. Разве что люди сами будут напрашиваться… В общем, эти места, на первый взгляд обычные, на самом деле называются… — Он замолчал, пытаясь вспомнить. — Айа-что-то-там. Кажется, так. В общем, это мир духов. Здесь после смерти собираются духи, чтобы окончательно умереть.

— И что — нет никакого рая?

— Никакого. Просто душа умирает дольше тела, а чтобы умереть, идет сюда, в место, расположенное между всем и ничем.

— Между всем и ничем… — повторил Муди, вслушиваясь в эти слова. — Так какой же тогда смысл вообще иметь душу, если?..

— Ш-ш! — Дантцлер замер, но это всего лишь ветер шевельнул вершины сосен. — Муди, у них примитивная религия. Знаешь, какой напиток они считают божественным? Горячий шоколад! Моего старика однажды пригласили на погребальный обряд. Так вот, там разносили чашки с горячим шоколадом, и те, кто его пил, вели себя так, будто подобное питье открывало им все секреты вселенной… — он засмеялся и, как бы со стороны, услышал свой глупый нервный смех. — Так что, для них — что святая вода, что шоколад…

— Кто знает, — сказал Муди, — может быть, чья-то смерть — просто прекрасный повод выпить чашку шоколада?

Дантцлер уже не слушал его. Они вышли на открытое пространство и минутой позже, вдохнув дым, он почувствовал себя радостным и сильным…

Сверху деревня Текалатль, зажатая в узкой долине между двумя хребтами, выглядела кучей выбеленных солнцем черепов: белый камень стен, черные глазницы окон… На террасах вокруг раскинулись тщательно ухоженные поля.

Мир и покой…

После их ухода покой остался. "Мир в это место, — подумал Дантцлер, — не вернется уже никогда".

Сообщение о сандинистах подтвердилось, и пусть это оказался только госпиталь, Ди-Ти решил применить все технические средства. Потом, когда группа уже отдыхала на вершине очередной горы, он передал по радио просьбу о продовольствии и пустился в рассуждения, что подожженный огнеметами дом чем-то похож на рождественский торт.

Солнце висело прямо над его головой. Золотой ореол окружал черный диск, и Дантцлер не мог отвести глаз — эта чернота затягивала, манила, звала… Он был слаб и истощён, его обмундирование было измято и засалено. Он раздавил три ампулы перед перестрелкой, и бойня в Текалатле была для него чем-то вроде безумной головокружительной пляски, разражающейся беспорядочными автоматными очередями, что оставляют после себя на стене непонятные имена.

Вожак сандинистов носил маску: серое лицо с розовыми кругами вокруг глаз и провалом рта — и эта маска так испугала Дантцлера, что он всаживал в нее пулю за пулей, пока лицо не превратилось в зеленоватые клочья… а потом, когда они уходили, обернулся: на фоне пылающих домов стояла девочка. Она спокойно смотрела на них, и ее выцветшие лохмотья трепетали по ветру. Дантцлер никак не мог вспомнить, как называются такие вот дети: жертвы постоянного недоедания, которое красило их кожу в грязно-золотой цвет и оставляло ум недоразвитым… ему казалось, что главное — вспомнить название, но оно ускользало… и еще он был точно уверен: после огненного шквала здесь никто не мог уцелеть, а значит, это не девочка, а дух деревни, вышедший проводить их… Это было все, что он запомнил о Текалатле.

На четвертый день им нужно было подняться на заросшую лесом седловину. Хотя сезон дождей уже давно кончился, вершины гор окутывали черные тучи. Гром ревел непрерывно, молнии сверкали так, что казалось — по ту сторону гор установлены грандиозные неоновые панно, рекламирующие зло. Это вселяло тревогу, и Джерри ЛеДу — тощий, как шнурок, парнишка, заупрямился:

— Мы не пройдем! Лучше поискать другую дорогу!

— Мы в разведке, сынок, — тихо сказал Ди-Ти. — Думаешь, клиенты ждут нас на удобных перевалах с белыми флажками? — Он шевельнул винтовкой, и ствол ее уставился в лоб ЛеДу. — Шагай, не то не видать тебе больше милой Луизианы! Нюхни дымку, полегчает.

Дрожащими пальцами белый, как простыня, ЛеДу раздавил ампулу. Почему бы не посчитать, что это просто большое приключение? Как в тех киношках про чудовищ. Королевство драконов! Или Марс. Или еще что-нибудь. Чудовища с огромными красными глазами и клыками, как у ящеров. Неужели тебе не хочется стать первым человеком на Марсе?

Вскоре ЛеДу уже карабкался по кручам, хохоча во все горло.

Муди ничего не сказал. Он снял свою винтовку с предохранителя и сверлил взглядом спину Ди-Ти, но, когда тот посмотрел на него, обмяк и отвел взгляд. После Текалатля он стал молчалив и угрюм, казалось, он балансирует на какой-то неверной опоре. Он стал носить на голове банановые листья, укладывая их так, чтобы кончики торчали из-под каски. Он говорил, что это лучше для маскировки, но Дантцлер подозревал, что не все так просто. Конечно, Ди-Ти тоже обратил внимание на его странное поведение и однажды, когда они начали готовиться к очередному маршу, отозвал Дантцлера в сторону.