— Не я один так думаю, ваше сиятельство. Вы тоже так думаете.
— Возможно, возможно… — согласился главнокомандующий. — Генерал Бускет, я передаю вам командование армией на время моего отсутствия.
— Почему именно мне?
— Потому что так решил сенат, — Левенгаупт бросил бумагу на стол. — Можете убедиться.
Бускет взял лист, прочел его, щелкнул каблуками и, вытянувшись, произнес:
— Я готов, ваше сиятельство. Каковы будут ваши приказания?
— Приказания? — Левенгаупт скривил губы в горькой усмешке. — Драться, генерал, драться до последнего солдата.
— Но вы же сами… — замямлил Бускет, не решаясь произнести слово «не дрались». — Вы же это…
— Генерал! Я вам приказываю драться! — повторил четко, с расстановкой Левенгаупт.
— Слушаюсь, — вздохнул Бускет.
Когда Левенгаупт с Будденброком направились в гавань, последний сказал раздумчиво:
— О какой драке может идти речь в этом положении.
— А вы что хотели, Будденброк, чтоб я ему приказал капитулировать?
— В его положении только в этом выход.
— Да, вы правы. Но приказа о капитуляции я не отдам. Неужели вы не понимаете, что в сенате нас ждет не лавровый венок, а хороший пучок розг. Так зачем нам давать сенаторам лишний козырь против нас — приказ о капитуляции. Нет, мы приказали драться. А если драться Бускет не станет, мы-то при чем?
Ничего не сказал на это Будденброк. Но когда они оказались на корабле и тот вышел в море и понес их к Стокгольму, они наконец решили напиться, чтоб хоть на какое-то время забыть о своем несчастье.
Закрывшись в капитанской каюте, генералы надрались так, что Будденброк впервые за время совместной службы перешел с главнокомандующим на «ты»:
— А ты все-таки гад, Карл.
— С чего ты взял? — спросил граф, поводя мутным взором.
— Нам о тобой каюк. Верно? Ты согласен?
— С-согласен, — мотнул тяжелой головой граф. — Хотя мне как маршалу…
— Тебе как маршалу петлю из шелка совьют. Зачем же ты и Бускета за нами тянешь?
— Я? Бускет? С чего ты взял?
— Ну как с чего? Сам не дрался, а ему приказываешь: дерись. Когда ясно, что там один выход — капитуляция.
— Пусть только попробует капи… капитулировать! — стукнул кулаком Левенгаупт по столу, угодив в холодную закуску и забрызгав ею своего визави.
Будденброк отер ладонью с лица брызги, слизнул их языком.
— Д-думаешь, приказал: д-дерись, так тебе зачтется? Да? Дожидайся, как же… Нам, Карл, палач уже петлю нам-мыливает.
— А-а, черт с ним, — молвил Левенгаупт, роняя усталую голову на стол. — П-пусть нам-мыливает.
Будденброк почти угадал свой конец и конец главнокомандующего. В одном ошибся, палач не петлю для них намыливал, а топор точил.
Где-то версты за две до Гельсингфорса в штаб Кейта привели парламентера-капитана.
— Я от имени командующего генерала Бускета, — представился он.
— Разве у вас не Левенгаупт главнокомандующий? — спросил Кейт.
— Граф Левенгаупт отбыл в Стокгольм, передав командование генералу Бускету.
— С чем вы прибыли, капитан?
— Генерал Бускет не хочет проливать напрасной крови.
— Похвально, — улыбнулся Кейт и, обернувшись к Салтыкову, заметил: — Ваше желание, Петр Семенович, совпадает с мыслями шведского командующего.
— Значит, он не глупый человек, — сказал Салтыков. — Здраво оценивает ситуацию.
— Итак, генерал Бускет согласен на капитуляцию? — спросил Кейт парламентера. — Так?
— Да. Но с условием.
— Каким?
— Вы беспрепятственно даете нам возможность погрузиться на корабли и отплыть домой. И чтоб в море нас не атаковали ваши.
— Это мы можем гарантировать. Верно, Петр Семенович?
— Верно, — согласился Салтыков. — Но все должны сложить оружие. А на корабли грузятся только шведские полки, финские остаются. Да, да, капитан. Финнам нечего делать в Швеции. Их дом здесь.
Два дня беспрепятственно грузились шведы на корабли. И вышли в море, где их тоже не тронул русский флот, маячивший на горизонте. Договоренность соблюли обе стороны. Финские части, сложив оружие, расходились по домам, и солдаты были вполне довольны таким окончанием службы.
Но над шведами в этой войне тяготел злой рок неотвратимых, порой необъяснимых драм и трагедий. На корабли, шедшие в Швецию с остатками деморализованной, разоруженной армии, обрушился сильнейший ураган, который не только рвал паруса и ломал мачты, но и переворачивал перегруженные корабли, пуская на дно вместе с экипажем и пассажиров. Спастись и добраться до родины удалось немногим.
Так завершился очередной поход шведов на Россию. Но мира еще не было. Драться за него предстояло на дипломатическом поле.
