Саломея. Образ роковой женщины, которой не было - [7]
Евангелия: исторические и литературные интерпретации
Исходя из библейского текста ясно, что Ирод приказал убить Иоанна Крестителя. Пожалуй, это было в интересах Ирода, поскольку Иоанн возбуждал еврейское общественное мнение против него и его статуса как римского представителя и эллинизированного еврея – правителя еврейской земли. Евреи вполне могли считать Ирода изменником. Однако исторические данные о мотивах казни и причастности к ней Иродиады и ее дочери сомнительны, даже если принять сказанное в Евангелиях за достоверные факты.
Вообще говоря, в евангельских сюжетах содержится очень краткое упоминание о каждом из сопричастных к казни Иоанна. При столь ограниченных библейских и исторических сообщениях об этих людях гораздо уместнее применить более «литературный» подход к исследованию этих сведений.
Ирод – политик, который состоит на службе у римлян и репутация которого среди них зависит от того, чтó он делает на подвластной ему территории. Его отношение к Иоанну двойственно. С одной стороны, он признает склонность и способность Иоанна спровоцировать восстание недовольных евреев и желает избежать общественных волнений в своем протекторате. С другой стороны, он также знает о той популярности, какой пользуется Иоанн у евреев, и, вероятно, с уважением и страхом относится к харизматичности, лидерству и страстности Иоанна. Вне зависимости от отношений Ирода с женой и его желания пропагандировать свои взгляды смерть Иоанна могла быть ему политически выгодна, но лишь при условии минимальной его ответственности за нее в глазах окружающих. Организация убийства Иоанна в форме драматического происшествия во время публичного события и по требованию другого лица могла стать оптимальным способом достижения такой цели.
Зачинщицей казни Иоанна в библейских рассказах представлена Иродиада, поскольку, согласно евангелистам, Иоанн порицал ее за вступление в брак с Антипой при живом сводном брате Антипы Филиппе, замужем за которым она, как считается, была прежде. По еврейским законам подобный брак был недопустим, в то время как в случае вдовства он поощрялся и признавался законным. Женщина не могла уйти от мужа и развестись с ним, тогда как все это позволялось мужу.
Но по древнеримским законам развод был разрешен и запрета на вступление в брак с братом бывшего мужа не существовало. Более того, римское право позволяло женщине уйти от мужа и подать на развод, что в еврейской традиции было немыслимо. Однако при учете эллинизации семейства Ирода ни развод, ни повторный брак не составляли правовой или моральной проблемы, даже если брак Антипы и Иродиады мог быть политически рискованным. Хонер пишет:
…В Иоанновом осуждении брака Антипы и Иродиады, как оно описано в Евангелиях, могло быть больше политической подоплеки, чем можно предполагать. На это нужно смотреть с двух точек зрения. Во-первых, с точки зрения последователей Иоанна: он призывал людей раскаяться и покреститься, поскольку Царство Божие было близко. <…> Но также он резко осуждал их правителя за нарушение заповедей Бога. Это осуждение значимо, поскольку в разгар ожидания мессии законы Божьи обостряются и верующие куда менее терпимы к оспаривающим закон.
Антипа должен был прекрасно знать, что религиозный фанатизм намного опаснее политического энтузиазма. Таким образом, с точки зрения последователей Иоанна, Ирод осквернил не только человеческий, но и Божий закон, и это было недопустимо[20].
Кроме того, как объясняет Иосиф, брак Иродиады и Антипы был причиной войны с набатейской царской семьей, к которой принадлежала первая жена Антипы, дочь царя Ареты. Сама идея брака между Иродиадой и Антипой, а затем и его развод с дочерью Ареты были восприняты всей набатейской царской семьей как оскорбление, которое, по их мнению, не могло оставаться безнаказанным. Спустя несколько лет после свадьбы Иродиады и Антипы началась война между Аретой и Антипой. Антипа ее почти проиграл и был бы изгнан, если бы не вмешательство римлян, защитивших от войска Ареты земли Антипы. Как отмечает Хонер, «ввиду политической ситуации осуждение Иоанна „было не просто досадным, оно было политически взрывоопасным“»[21]. И далее:
Вполне возможно, что Антипа внимательно следил за деятельностью Крестителя. Когда Иоанн осудил брак Антипы и Иродиады, это могло быть «последней каплей, переполнившей чашу». По крайней мере, это объясняло слова Антипы, сказавшего, что тот может начать мятеж. Иоанн в достаточной степени овладел умами людей, чтобы быть замеченным как Антипой, так и религиозными лидерами. Лучше было уничтожить это в зародыше, чем дожидаться, пока станет поздно. С точки зрения Антипы, это движение могло привести к серьезным последствиям[22].
Итак, наш анализ политического и психологического контекстов казни Иоанна позволяет признать правдоподобным, что Ирод мог отдать приказ убить Иоанна. Существует общепринятая историческая точка зрения на тот факт, что Иродиада имела амбициозные цели относительно своего нового мужа Ирода Антипы. Задействование в этой схеме юной дочери Иродиады с целью «распылить» вину в смерти Иоанна возможно, хотя и маловероятно. Отсутствие упоминания о Саломее в рассказе Иосифа, невозможность исполнения танца девушкой, к тому же принцессой, перед собравшимися и, как мы увидим ниже, долгая память о столь древней истории, а также использование этого факта для «украшения» евангельского повествования – все это ставит под большое сомнение библейские рассказы о причастности Саломеи к казни Иоанна.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
Франция привыкла считать себя интеллектуальным центром мира, местом, где культивируются универсальные ценности разума. Сегодня это представление переживает кризис, и в разных странах появляется все больше публикаций, где исследуются границы, истоки и перспективы французской интеллектуальной культуры, ее место в многообразной мировой культуре мысли и словесного творчества. Настоящая книга составлена из работ такого рода, освещающих статус французского языка в культуре, международную судьбу так называемой «новой французской теории», связь интеллектуальной жизни с политикой, фигуру «интеллектуала» как проводника ценностей разума в повседневном общественном быту.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.