Саламандры - [5]
И вот наконец момент настал. Дак'ир удерживал тяжелую погребальную плиту уже несколько часов, но плечи даже не заметили этого напряжения, когда он начал выпускать цепь, медленно перебирая руками. На каждом из огромных, вдвое больше кулака Астартес, звеньев были выгравированы прометейские символы: молот, наковальня и языки пламени. Хотя звенья цепи не расплавились бы, даже коснувшись лавы, поднимающийся снизу жар раскалил их докрасна. Выпуская звено за звеном, Дак'ир сжимал каждое в руке и чувствовал, как символы медленно прожигают кожу.
При каждом перехвате от рук шел дым, но Дак'ир даже не морщился. Он был сосредоточен на задаче и знал, что за каждое звено в цепи следует браться в точности так, чтобы каждые три символа выжигались на ладонях в одном и том же месте. Любая ошибка, даже самая ничтожная, станет видна позже. Испорченную отметку счистят жрецы-клеймовщики, но вместо нее останутся позор и бесчестье.
Хотя Дак'ир с Тсу'ганом больше не встречались взглядами, они действовали сообща, выпуская звенья, одно за другим, в четком согласии. Металлическая цепь звенела, проходя через вороты наверху, в полутьме купола пещеры, и Кадай постепенно опускался в лаву. Вскоре погребальная плита погрузилась полностью. Доспехи и останки тела капитана разрушатся быстро. Сильный жар превратит последние следы его в пепел. И тогда Кадай уйдет вниз, возвращаясь к земле и Ноктюрну.
Плита появилась снова, когда цепь потащили обратно, уже чистая. Ее смертный груз исчез, черная поверхность дымилась. Когда плита достигла верхней точки, механизм под куполом щелкнул, и Дак'ир выпустил цепь — его долг был исполнен.
Шаркая ногами, вперед выступил обетный сервитор. Частью из плоти, частью механическое, существо горбилось под тяжестью массивной жаровни. Лоток из темного металла, приваренный к хребту сервитора, был полон скопившегося пепла от приношений. Когда сервитор приблизился, Дак'ир погрузил левую руку в пепел и большим пальцем нарисовал на правой похожий на череп символ.
Отвернувшись от сервитора, он хлопнул в ладоши, позволив хлопьям сгоревшей кожи с рук осыпаться вниз, в лаву. Подняв взгляд, Дак'ир обнаружил на месте носителя жаровни пару облаченных в мантии жрецов-клеймовщиков.
Даже без своих доспехов Астартес грозно возвышался над служителями ордена. Низко склонив головы, те поднесли горящие жезлы и выжгли на коже Дак'ира новые почетные шрамы. Саламандр приветствовал жар, едва осознавая причиняемую им боль, но в то же время впитывая его чистоту.
Безмолвный обмен взглядами с Тсу'ганом отвлек его внимание, и Дак'ир почти не заметил, как удалились жрецы. Так же как и сначала не обратил внимания на трех служителей, которые подошли вслед за жрецами, неся между собой комплект силовых доспехов.
Вспомнив, где находится, сержант поклонился служителям, протянувшим его боевые доспехи седьмой модели. Дак'ир по очереди брал части доспеха, неторопливо облачаясь, сбрасывая мантию железодела и снова превращаясь в Астартес.
Когда он почти закончил, из тьмы раздался низкий голос:
— Брат-сержант.
Дак'ир кивнул появившемуся бронированному Саламандру. Служители торопливо просеменили мимо него обратно в сумрак. Могучий воин, почти на две головы выше Дак'ира, был облачен в зеленые боевые доспехи ордена, эмблема пылающей оранжевой саламандры на черном поле левого наплечника указывала на то, что десантник является боевым братом третьей роты.
— Ба'кен.
Толстошеий и широкоплечий Ба'кен был грозен на вид. А еще он занимал должность специалиста по тяжелому вооружению у Дак'ира и был его самым доверенным товарищем.
Руки Ба'кена были распростерты. В латных перчатках он сжимал вычурно отделанный цепной меч и плазменный пистолет.
— Твои руки, брат-сержант, — произнес он торжественно.
Дак'ир вознес безмолвную молитву, принимая оружие и наслаждаясь его привычным прикосновением.
— Отделение готово? — спросил он и искоса глянул через озеро лавы на Тсу'гана. Тот также облачался в доспехи. Дак'ир отметил, что Иагон, заместитель Тсу'гана, одевает своего сержанта. «Ниже твоего достоинства, да?» Тихие слова Дак'ира сочились ядом.
— Третья рота ждет лишь тебя и брата Тсу'гана. — Ба'кен сохранил нейтральные выражение лица и тон. Он услышал сделанное украдкой замечание брата-сержанта, но решил не подавать виду. Ба'кен прекрасно знал о разладе между Дак'иром и Тсу'ганом. Он также знал о попытках Дак'ира наладить отношения со вторым сержантом, как и о том, что слова его стучались в глухие уши и закрытый разум.
— Когда я был молодым, еще простым неофитом, — заговорил Ба'кен, пока Дак'ир вкладывал цепной меч в ножны, а плазменный пистолет в кобуру, — я выковал свой первый клинок. Он был прекрасен — острый и крепкий, самое великолепное оружие, какое я когда-либо видел, потому что это был мой клинок и сделал его я. Я занимался с клинком постоянно, так упорно, что он сломался. И, несмотря на все свои старания и часы, проведенные в кузнице, я так и не смог его починить.
— Первый клинок всегда самый любимый — и самый бесполезный, Ба'кен, — отозвался Дак'ир, занятый креплением шлема к магнитным замкам на поясе доспеха.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Воителю.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
С момента таинственного появления Сынов Императора на свет и до ожесточенных битв, вспыхнувших после того, как половина легендарных примархов восстала против отца, эти несравненные воины и творцы исторических свершений входили в число самых славных поборников человечества. В данной антологии собраны истории о величайших или мрачнейших поступках восьми из них: от Ангела Сангвиния, в одиночку влачившего бремя самых жестоких деяний своего легиона, и Вулкана, невероятно человечного по меркам своих братьев, до угрюмого Пертурабо, в котором изобретатель и зодчий сочетались с кровожадным полководцем, и Хоруса, затмившего свое ярчайшее сияние тьмой, что разрослась в глубинах его души.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Магистру Войны.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
Имперский Культ проповедует, что человечество — венец творения, и его предназначение — очистить галактику от прочих разумных форм жизни, и заявляет, что она принадлежит ему по праву. Человеческая раса стоит сразу за Императором — совершенным человеком и высшей формой жизни. Это учение не результат простой нетерпимости — это вопрос выживания расы. Почти все формы разумной жизни, которые встречались человечеству в бескрайнем космосе, оказались столь враждебными, вредными, пагубными, двуличными или просто злыми, что нельзя позволить им продолжать свое существование.И хотя вера позволяет человеку выстоять перед лицом нечестивой мерзости, она не может сделать его тело неуязвимым для атак ксеноса или подлой и смертоносной микробной жизни, которую он разносит.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Воителю.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
Саламандры могут гордиться богатой и знаменитой историей, а также нерушимой славой одного из самых непоколебимых защитников человечества. Рожденные в огне и тьме смертоносного родного мира, Ноктюрна, даже среди Адептус Астартес едва ли отыщутся более стойкие воины, а их мудрость и ремесленнические навыки сравнимы с боевым искусством.Когда ужасная Ересь Хоруса потрясла основы Империума, Саламандры остались верными и жестоко поплатились за это во время катастрофы на Истваане-5. Вместе с легионами Железных Рук и Гвардии Ворона они попали под удар легионов предателей и понесли страшные потери.
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
Эта история берет начало меж восьмой и девятой горой. Она о несостоявшемся юном ученом по имени Мэн Хао, которого заставили вступить в Секту Бессмертных Практиков. Мир Культивации, где сильный поедает слабого, где господствует закон джунглей. Мэн Хао должен приспособиться к новому миру или погибнуть. Однако он не забыл идеи даосизма и конфуцианства на которых был воспитан. Это вкупе с твердым характером открывает для него путь истинного героя. Что же значит «Запечатать Небеса?» Ответ на это вы можете получить только вместе с Мэн Хао!
Явление, изменившее мир... Происшествие, после которого люди начали обнаруживать в себе невероятные способности. Порой это были увеличившиеся физические характеристики, в некоторых случаях появлялись навыки контроля над стихией или иным видом энергии. Но общее в новообретенных силах было то, что они выражали истинную сущность человека, скрытую глубоко внутри. Однако, помимо индивидуалистов, способных обрести неповторимые навыки, «Пробуждались» так же и те, кто отождествлял свое «Я» с суррогатными вселенными.