Саламандры - [2]
Звон пули, отскочившей от наплечника, вернул Тсу'гана обратно. Горечь и нежелание поверить в смерть Кадая обернулись яростью. Дрожащие ладони превратились в кулаки, сжимающие болтер. Тсу'ган уже снова был на ногах. Он всмотрелся во мрак, но убийца Кадая уже сбежал.
Краем глаза Тсу'ган заметил, как бросился на него какой-то культист. Зашитый рот не давал презренной твари издать боевой клич. Тонкие, как у скелета, пальцы сжимали эвисцератор. На иссохшем, словно у мумии, теле болтались рваные одежды.
Этот сгодится.
Тсу'ган нырнул под неуклюжий взмах цепного меча, по шлему царапнули стрекочущие зубья. Продолжая движение, всадил кулак человечишке в живот, чувствуя, как лопаются ребра и дряблые мышцы. Со звериным рыком вырвал горсть внутренностей и прикончил культиста тяжелым ударом болтера.
Едва отметив, как смялся череп врага, Тсу'ган повернулся и расстрелял три фигуры в плащах, убегающие во тьму. Вспышки выстрелов осветили беглецов, и те заплясали под градом снарядов, словно обреченные марионетки. Тсу'ган достал следующего культиста, перебив ему шею ребром ладони. Еще двое пали от злого окрика болтера: их грудные клетки лопались, когда разрывные снаряды делали свое страшное дело. Еще один рухнул под ударом локтя, сломавшего ему шею, отчего голову культиста своротило набок.
Вокруг Тсу'гана двигались фигуры в зеленых доспехах — его боевые братья. Убивая, он лишь смутно осознавал их присутствие. Тсу'ган не отходил далеко от тела капитана, держа вокруг него защитный кордон, который никто не преодолел бы живым. Культистов было множество, и Тсу'ган упивался резней. Когда опустел болтер, он отбросил оружие и схватил продолжавший стрекотать эвисцератор, вырвав его из мертвых рук культиста.
Тсу'гана накрыла кровавая мгла. Он резал и рубил, рвал и полосовал, пронзал и расчленял, пока вокруг не выросла жуткая стена из кусков человеческих тел. Когда ряды культистов наконец поредели и немногих оставшихся догнали и убили, Тсу'ган ощутил, что могучие ноги его больше не держат. Он снова упал, снова — на колени, прямо в лужу вражеской крови. Концом эвисцератора провел длинную борозду в каменном полу, чтобы жизненные соки нечистых не коснулись тела капитана. Потом закрыл глаза и предался отчаянию.
— Брат-сержант, — донесся сквозь туман скорби голос. Голос наслаивал: — Тсу'ган!
Тсу'ган открыл глаза и увидел перед собой ветерана-сержанта Н'келна.
— Все кончено, брат. Враги повержены, — сообщил тот, словно это могло как-то утешить, и прибавил: — Твой боевой брат выжил.
Тсу'ган воззрился на него в замешательстве.
— Дак'ир, — пояснил Н'келн. — Он будет жить.
Тсу'гану мысль о Дак'ире даже не приходила в голову. Кадай — вот что сейчас имело значение. Слезы покатились по лицу Тсу'гана.
— Кадай… — еле слышно прошептал брат-сержант, — мертв. Наш капитан мертв.[1]
ГЛАВА ПЕРВАЯ
I
Старые традиции
Дак'ир стоял над огненным озером, готовый сжечь своего капитана.
Оплавленные доспехи Ко'тана Кадая вместе с останками его тела привязали цепями к погребальной плите. Внизу плевалась и бурлила лава; языки пламени вспыхивали над ее поверхностью — и гасли, чтобы тут же возродиться в другом месте раскаленного потока. Черный мрамор погребальной плиты отражал багровое свечение лавы, прожилки в камне переливались красным и оранжевым. Две толстые цепи, прибитые костылями к торцу плиты, удерживали ее в вертикальном положении. Керамит защищал поверхность от жара магмы: плите предстояло отправить Кадая в последнее путешествие — к сердцу горы Смертного Огня.
Стоя в просторной пещере внутри скалы, Дак'ир вспоминал неторопливое, торжественное шествие к вершине величественного вулкана. Более сотни воинов проделали долгий путь сюда, пройдя строем от самого Гесиода, города-убежища. Огромная гора вонзалась в пламенеющее оранжевое небо Ноктюрна, похожая на обломленный наконечник копья. Из кратера на ее вершине поднимались тучи пепла, спускаясь вниз по склонам плавными серыми волнами.
Смертный Огонь являл собой прекрасное и одновременно устрашающее зрелище.
Но сегодня не было ни пирокластического неистовства, ни яростного извержения камней и пламени — лишь горестный стон по одному из сыновей, которого гора забирала обратно: Саламандра, огнерожденного.
— В огне мы рождены и в огонь вернемся… — нараспев повторял Дак'ир за братом-капелланом Элизием скорбные строки из ритуала погребения, точнее — из «Гимна сожжения». Несмотря на равнодушие в голосе капеллана, Дак'ир чувствовал, как слова, эхом разносящиеся по подземелью, находят отклик и в его душе.
Хотя камень пещеры, казалось, не ведал прикосновения человеческих рук, на самом деле святилище это создал магистр кузницы Т'келл. Устройство и удобство пещеры даже спустя многие тысячелетия по-прежнему оставались выше всяких похвал, даже в нынешнюю эпоху обветшания. Т'келл создавал ее свод под чутким руководством прародителя Вулкана и был среди первых из его учеников, восславивших его как примарха. Свои умения Т'келл передал будущим поколениям Саламандр вместе с сокровенными тайнами, изученными под руководством техноадептов Марса. Магистр кузницы был давно мертв, и его место заняли другие, но свершения Т'келла продолжали жить. Пещера была лишь одним из них.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Воителю.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
С момента таинственного появления Сынов Императора на свет и до ожесточенных битв, вспыхнувших после того, как половина легендарных примархов восстала против отца, эти несравненные воины и творцы исторических свершений входили в число самых славных поборников человечества. В данной антологии собраны истории о величайших или мрачнейших поступках восьми из них: от Ангела Сангвиния, в одиночку влачившего бремя самых жестоких деяний своего легиона, и Вулкана, невероятно человечного по меркам своих братьев, до угрюмого Пертурабо, в котором изобретатель и зодчий сочетались с кровожадным полководцем, и Хоруса, затмившего свое ярчайшее сияние тьмой, что разрослась в глубинах его души.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Магистру Войны.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
Имперский Культ проповедует, что человечество — венец творения, и его предназначение — очистить галактику от прочих разумных форм жизни, и заявляет, что она принадлежит ему по праву. Человеческая раса стоит сразу за Императором — совершенным человеком и высшей формой жизни. Это учение не результат простой нетерпимости — это вопрос выживания расы. Почти все формы разумной жизни, которые встречались человечеству в бескрайнем космосе, оказались столь враждебными, вредными, пагубными, двуличными или просто злыми, что нельзя позволить им продолжать свое существование.И хотя вера позволяет человеку выстоять перед лицом нечестивой мерзости, она не может сделать его тело неуязвимым для атак ксеноса или подлой и смертоносной микробной жизни, которую он разносит.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Воителю.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
В истории Империума Человечества Крестовый поход на миры Саббат был одним из тех конфликтов, результатом которых могли быть лишь 2 исхода: победа или уничтожение.Втянутые в затяжную войну по отвоевыванию территории Империума, войска Крестового похода вынуждены противостоять бесчисленным ордам Архиврага. Целые миры полыхают в неугасающем пламени войны. И всё же, несмотря на весь кошмар бесконечных сражений, армии Бога-Императора стоически противостоят силам Хаоса.Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.https://vk.com/bookforge Следите за новинками!https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.
Все происходило постепенно. Изнашивались машины, заканчивались запасы, терялись знания. Отключились компьютеры — и люди вернулись к книгам, которые уже давно разучились печатать. На смену видео и фотографии приходит рисунок, на смену универсальному образованию — цеховое. В некогда пасторальном обществе появляется преступность. И только драконы процветают, и число их множится. А перинитам пора припомнить, что драконы созданы совсем не для замены вышедших из строя скутеров, а как единственные защитники от смертельной опасности…
Воины Ордена Расчленителей высаживаются в имперском мире, чтобы забрать геносемя павших братьев. За ними по пятам идет смерть и древнее проклятие Ордена – Черный Гнев.
Год 2259. Целых десять лет раса землян была вынуждена жить под страхом полного уничтожения. Они были рабами и беспомощными жертвами. Но теперь изменилось всё. Когда людям Земли выпал шанс воспользоваться помощью Теней, они, не раздумывая, ухватились за него. Деморализованные катастрофическим поражением в Битве на Втором Рубеже, минбарцы отступают. Земляне готовятся нанести ответный удар...Минбар охвачен пламенем гражданской войны. В Сердце Великой Машины Г'Кар прикасается к тайне Вавилона 4. В Приюте капитан Шеридан, скрепя сердце, сотрудничает с Альфредом Бестером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.