Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев - [91]

После окончания долгой беседы, которая велась с помощью переводчика, Саладин сказал епископу, что он может просить о любом подарке, что бы он ни пожелал, и он получит его. Епископ много благодарил за это предложение и попросил дать ему время для раздумий до утра. Сделал он это намеренно. На следующий день он попросил дать ему возможность отслужить мессу вместе с двумя латинскими священниками и двумя латинскими диаконами и с сирийцами на Гробе Господнем. Этих священников следовало содержать за счет пожертвований пилигримов. Посетив Гроб Господень, епископ обнаружил, что все божественные службы совершали самым варварским образом сирийцы. Он просил дать ему разрешение на службу также в Вифлееме и Назарете. Это было большим делом, и верили в то, что это было угодно Богу. Когда Саладин дал свое согласие, епископ поставил священников и диаконов к каждому месту, положив начало постоянному служению Богу».

За четыре месяца до того, как были поставлены эти латинские священники, с подобной просьбой разрешить служение православных священников к Саладину обратился через своего посла византийский император, в чем ему было отказано. Любопытный факт, что в XII в. существовал тот же самый вопрос, кому должны принадлежать святые места, что послужило причиной войны России с Турцией в 1854 г.[19]

Когда Саладину донесли, что король Англии действительно отплыл на корабле, султан отправился в поездку по стране, завоевание которой стоило ему так дорого. Он посетил все крепости и основные города, проверил их оборонительные укрепления, разместил в них сильные гарнизоны из пеших и конных воинов. В Бейруте 1 ноября Саладин принял князя Антиохии Боэмунда Заику, который участвовал в заключении мирного договора. Встреча была сердечной, и князю были дарованы земли на Антиохийской равнине, которые ежегодно приносили 15 тысяч золотых монет. В Каукабе, бывшем Бельвуаре, Саладин посетил Каракуша, своего старого соратника былых дней, строителя стен Каира. После сдачи Акры ему пришлось долго томиться в тамошней тюрьме. Султан ни в чем его не упрекнул, но искренне благодарил за давнюю преданность. 4 ноября Дамаск снова торжественно встречал своего султана. Он отсутствовал четыре года, и на следующий день был устроен прием, на который собрались старые друзья и радостные подданные. Поэты не жалели эпитетов, описывая столь большое собрание.

Саладин был снова дома вместе со своими детьми. Мы видим его сидящим в садовом домике на территории его дворца рядом со своими самыми младшими отпрысками. Было сообщено о прибытии послов франков, но, когда они вошли в покои, их внешний вид – бритые подбородки, тщательно подстриженные волосы и необычные одеяния – напугал маленького Абу-Бекра, и он заплакал. Отец, обеспокоенный только поведением ребенка, попросил послов, извинившись, выйти, прежде чем они успели передать ему послание. Рядом с султаном были также старшие сыновья, уже взрослые мужчины, не раз принимавшие участие в битвах. С ними и со своим братом аль-Адилем султан чуть ли не каждый день охотился на газелей на широких равнинах в окрестностях Дамаска. Саладин собирался отправиться в паломничество в Мекку, что было главной обязанностью каждого благочестивого мусульманина; желал снова посетить Египет, который стал важным этапом на его пути к власти. Однако время шло, паломники уже вернулись из Аравии, а Саладин был все еще в Дамаске, наслаждаясь домашним покоем.

В пятницу 20 февраля он выехал вместе с Баха ад-Дином встретить караван, возвращавшийся из хаджа. Султан был не вполне здоров, к тому же стоял сезон дождей. Дороги превратились в потоки из-за сильных ливней, а он был настолько неосмотрителен, что забыл надеть свой привычный стеганый гамбезон. В ту ночь у него начался жар. Возможно, это был очередной приступ, как ее называют арабские авторы хроник, желтой лихорадки, причиной которой было заражение крови. На следующий день Саладин не смог выйти к обеденному столу и присоединиться к сотрапезникам. И при взгляде на его сына, сидевшего на месте отца, у многих появились слезы на глазах. Все восприняли это как дурное предзнаменование. С каждым днем султану становилось все хуже, голова у него раскалывалась от боли, и он испытывал невыносимые страдания. На четвертый день доктора пустили ему кровь; и с этого момента положение Саладина начало все больше ухудшаться. Жар сжигал его кожу, и он становился все слабее и слабее. На девятый день Саладин начал забываться, впал в состояние оцепенения и не мог уже принимать лекарство. Каждый вечер Баха ад-Дин и визирь аль-Фадиль приходили навестить его или же выслушать сообщение врача. Иногда они выходили из покоев султана, всеми силами сдерживая слезы, ведь огромная толпа собравшегося у дверей люда старалась по выражению их лиц узнать, как чувствует себя их господин. В воскресенье на 10-й день болезни лекарство принесло облегчение: больной смог выпить большую порцию ячменной воды и начал обильно потеть. «Мы возблагодарили Аллаха… и вышли из покоев, вздохнув с облегчением». Но это было всего лишь последнее усилие. Вечером во вторник секретарь и визирь были вызваны во дворец, но они не увидели султана, который быстро угасал. С ним произошло чудо. Когда читали исповедание веры и Священное Слово и дошли до того места, где говорится, что «Он есть Бог, и нет Бога, кроме Аллаха, это тот, кто знает все видимое и невидимое, Сострадательный Милостивый», султан пробормотал: «Истинно так». А когда дошли до слов: «В Него я верую», умирающий улыбнулся, его лицо просияло, и он отдал свою душу Богу.