Саладин - [8]

По другой версии, пересказываемой Тариком Али, напившись допьяна, Зенги решил потешиться с молодым воином, которому втайне симпатизировал Яранкаш[21]. Возмущенный тем, что столь чистый юноша стал жертвой содомского греха, евнух напоил охрану атабека, вошел в его шатер и убил как самого Зенги, так и его нового любовника[22].

Трудно сказать, какая из этих историй является правдой, но смерть Имад ад-Дина Зенги означала большую потерю не только для общего дела борьбы с крестоносцами, но и лично для Айюба ибн Шади Надж ад-Дина. Он предчувствовал, что после ухода Зенги в жизни его семьи грядут большие перемены, и оказался прав.

Впрочем, благодаря его уму и таланту дипломата эти перемены оказались не столь драматичными, как он опасался поначалу.

* * *

Узнав о смерти своего старого врага, правитель Дамаска визирь Унар Муан ад-Дин (Родник Веры), бывший регентом при малолетнем правителе города эмире Абаке, немедленно появился под стенами Баальбека и осадил его.

Разумеется, Айюб Надж ад-Дин мог попытаться оказать сопротивление Унару. Но силы были слишком неравны, исход битвы за город предрешен, и отец Салах ад-Дина решил вступить в переговоры с правителем Дамаска, выторговав наиболее выгодные для себя условия капитуляции.

Согласно достигнутой договоренности Айюб в обмен на сдачу Баальбека без боя получал солидную сумму денег, доходы с семи деревень, расположенных близ Дамаска, а также большой дом в самом центре этого достославного города.

Кто-то, возможно, истолковал бы действия Айюба как трусость и измену своему господину, но господин был мертв, а никому из его наследников отец Салах ад-Дина не присягал. Зато капитуляция Баальбека позволила спасти сотни жителей этого города, наверняка павших бы во время осады, а также сохранить нетронутым их имущество.

И это было одним из первых правил ведения войны, усвоенное Салах ад-Дином: подлинно мудрый правитель, как и его отец, должен не спешить с тем, чтобы очертя голову броситься в битву, а в первую очередь подумать о судьбе своих подданных. Война несет слишком много жертв и страданий, а потому начинать ее следует лишь в самом крайнем случае — особенно если речь идет о войне между мусульманами. До того же следует пытаться достичь поставленных целей путем переговоров, с наименьшими потерями и максимальной выгодой для себя лично.

Как мы увидим, этому правилу Салах ад-Дин потом следовал всю жизнь, за что его не раз упрекали в недостатке решительности. Но если Салах ад-Дин и шел на тактические уступки и порой терпел поражения, то он никогда не поступался стратегическими целями.

Ну а пока в возрасте девяти лет Салах ад-Дин оказался в Дамаске — большом, можно сказать, в столичном городе. Здесь он стал подростком, а затем статным, красивым юношей. В этом городе прошла его молодость, и сюда ему еще не раз придется возвращаться на вершине своей славы и могущества.

Глава вторая МЕЧТАТЕЛЬ ИЗ ДАМАСКА

«…Торговля в Сирии прибыльна. Из Палестины вывозят оливковое масло, сушеные смоквы, изюм, сладкие рожки, платье из полушелковой ткани, мыло и фрукты. Из Иерусалима — сыр, хлопок, превосходный айнунский и дурийский изюм, яблоки, бесподобные зерна пиния, зеркала, резервуары для ламп и иголки. Из Ариха — прекрасное индиго. Из Сугара и Бейсана — индиго и финики. Из Аммана — зерно, ягнят и мед. Из Табарии — ковровые ткани, бумагу и хлопчатобумажные ткани. Из Кадеса — ткани с двойной основой, ткани, называемые ал-балийсни, и веревки. Из Сура — сахар, бусы, гравированное стекло и изящные изделия. Из Меаба — миндаль. Из Бейсана — рис, индиго и финики. Из Дамаска — оливковое масло, ткани, ал-балийсни, парчу, посредственное фиалковое масло, медную посуду, бумаги, орехи, сушеные смоквы, изюм. Из Халеба — хлопок, платья, поташ и охру. Из Баальбека — спрессованные в виде кирпичей смоквы», — писал живший в X веке географ аль-Мукаддаси[23].

Любопытно, что, несмотря на Крестовые походы и прочие войны, пронесшиеся над Ближним Востоком, Сирия и в XII веке оставалась таким же процветающим краем, поражающим пришельцев из Европы изобилием, невиданными, необычайно развитыми, с их точки зрения, технологиями и утонченностью образа жизни.

Но даже в блистательном списке городов, приводимом аль-Мукаддаси, Дамаск занимал особое место.

Город, чья история уходила поистине в незапамятные времена, упоминающийся еще в Книге Бытия — первой книге Пятикнижия, сменивший великое множество правителей, бывший в свое время столицей халифата Омейядов, Дамаск и в XII веке поражал любого, кто впервые в нем оказывался. Хорошо укрепленный, отстроенный солидными каменными домами высотой иногда до пяти этажей, каждый из которых при желании мог быть превращен в крепость, Дамаск впечатлял купцов и путешественников прежде всего гигантским рынком. Лавки Дамасского базара ломились от всевозможных товаров, а также харчевен, где продавалась настолько вкусная и дешевая еда, что мало кто из жителей готовил и ел у себя дома — это попросту не имело смысла. Только на путешествие по базару и ознакомление с продающимися товарами мог уйти целый день. А еще в Дамаске были великолепные оружейные мастерские, где кузнецы ковали мечи и сабли из знаменитого местного булата, способность которого резать кольчугу, как масло, похоже, все же сильно преувеличена.