Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве - [82]

Поговорим о талисманах Таврики. В Колыбели вскормлены князья, вожди народа, и в годину опасности она скрывается в горе. В горе скрывается и сам князь, когда враги одолевают; но настанет время, и он выйдет оттуда и род продолжится… Не правда ли, мы видим тот же мотив «короля, который жив и не жив» и который вернется в урочный час? Это рассказывали об Артуре и о Фридрихе Барбароссе…

Пойдем дальше. Диодор рассказывает, что богиню-мать в Малой Азии называли «Матерь горы» (Mater Montana), имея в виду ее роль богини — хранительницы детей. Ближайшие аналогии мы находим в Индии. Пусть это будет продолжением темы лингвистической — мы уже писали о том, что язык тавров признан северопричерноморской ветвью индоарийского. Вслед за общностью языка следует общность понятий, представлений. Итак, в сев. Индии, в Раджастане мы находим «мать горы» — Амба-мата: здесь она является покровительницей и хранительницей мальчиков — будущих воинов. Алтарь Гури-Парвати-мата, «мощной матери горы», венчает почти все возвышенности в Меваре, сердце Раджастана. Ей же посвящены все храмы-крепости страны. Поэтому, как Артемида Эфесская, она увенчана полумесяцем, и как Кибела носит на голове зубчатую башенную корону; под именем Деви-Дурги (мощной богини) считается покровительницей всех укрепленных мест, как правило, расположенных на скалистых вершинах, в свою очередь, изрытых пещерами-криптами.

Не напоминает ли это таврические «сорок крепостей», «священное сорокаградье»?

Пойдем еще далее. Тавры сегодня признаны носителями индоарийской ветви языков, близких к санскриту. Но почему мы встречаем в их представлениях важные элементы, присущие представлениям столь же, если не более самостоятельного и древнего языкового семейства — финно-угорского? Финно-угорские народы, ставшие известными в первую очередь благодаря «Калевале», этому хранилищу древнейших мифов, располагают и многими другими, сравнительно недавно ставшими объектами изучения. Среди них нас в первую очередь интересует миф Обских угров о богине-матери. Она — хозяйка горы, или живет в горе, где хранит души нерожденных младенцев. Там, в горе, она укачивает их в колыбели. Анализируя эти представления, петербургский археолог В. В. Напольских пишет, что гора неявно отождествляется с самой богиней, а пещера — с материнским лоном. Связанная с землей, горой, пещерой, богиня-мать дает жизнь не только людям, но и зверям, птицам. Это архаичный повсеместно распространенный образ Богини — «владычицы людей и зверей». «В земном преломлении, — продолжает ученый, — образ богини-матери то разрастается до размеров горы, то сжимается до размеров скалы, или каменного изваяния. Обращает на себя внимание параллелизм образов, через которые явлен земной облик богини-матери. Это гора, пещера, колыбель, изоморфность которых не вызывает сомнений — так или иначе, это метафоры рождающего лона природы»^[184].

Чем это объяснить? Только ли тем, что жили поблизости, или общим наследием?

Легенда о Золотой колыбели

В Таврике легенда о Золотой колыбели, которая хранится в горе, повторяется в разных вариантах. То она входит в число сакральных предметов (золотая колиска и наковальня), хранимых в тайном месте, и тогда она перекликается с четырьмя скифскими сокровищами, упомянутыми Геродотом (чаша, секира, плуг и ярмо), а также с четырьмя сокровищами кельтов (чаша, копье, блюдо и камень). То она служит своему прямому назначению — в ней воспитывают будущего правителя, и когда царство под натиском врагов рушится, колыбель и наковальня исчезают в горе. Существует топоним — Бешик-Тау (Колыбель-Гора) около Чуфут-Кале, и еще ряд гор считаются хранителями священных предметов — гора Басман, Каплу-Кая и Крестовая гора на Южном берегу под Ай-Петри.

Остановимся на двух основных вариантах легенды. В первой из них, записанной на Южном берегу в районе Алупки в 1936 году, время действия отодвинуто в седую древность^[185].

«В очень давние времена, когда не создал еще Аллах великого прародителя всех людей, Адама, изгнанника дженнета (рая), на свете жили какие-то древние не то люди, не то духи, по названию джинтайфасы. Были разные джины. Одни были правоверными, другие — неправоверными, не признававшими единого Аллаха, создателя миров.

По эту сторону крымских гор, вдоль всего побережья, жили Аллаховы джины. По ту сторону крымских гор жили неправоверные джины. Они не признавали заветов Аллаха и подчинялись его врагу — великому бесу Иблису». Джины — духи, но этот термин относится к людям древней, исчезнувшей культуры, уже непонятной. Из дальнейшего можно понять, что Аллаховы джины — это мирные земледельцы, а Иблисовы джины — воинственные кочевники.

В другом варианте легенды, записанном известным крымоведом XIX века Кондараки, время действия приурочено примерно к XIV веку, когда происходили ожесточенные столкновения местных греков с генуэзцами, которые захватывали их прибрежные крепости, стремясь подчинить своему контролю международные торговые пути^[186].

Когда-то в отдаленные времена в Крыму существовало два сильных и богатых царства. Одно из них называлось Урумским, а другое Френкским. Эти два царства граничили между собою и постоянно вели отчаянные битвы: одни за независимость, другие за господство. Однажды князья этих народов решили заключить мир. В столицу Урумского царства прибыл френкский полководец с предложением, что если оно желает навсегда сделаться другом френков, то пусть отдаст в залог дружбы и союза золотую колыбель и наковальню, которые составляют священную эмблему княжества.