Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве - [45]
Здесь был дворец ночи, дворец снов и грез, с дверями из рога и слоновой кости: из первых вылетали сны обманчивые, из вторых — вещие. По описанию Лукиана, он окружен очень высокими стенами, куда ведут ворота: внутри полно сов и летучих мышей, поток, текущий лишь ночью; храм петуху. Сны — единственные обитатели этих мест, они разного роста и вида, одни прекрасны, другие бесформенны, одни богато одеты, другие в лохмотьях. Владыка этих мест — Сон (Гипнос или Морфей). Овидий в «Метаморфозах» описывает пещеру в Киммерийской земле, где царят вечные сумерки и откуда вытекает родник забвения; там на прекрасном ложе покоится Гипнос, божество Сна, сын Ночи и брат Смерти.
По Гесиоду, на Сон и Смерть никогда не взирает Гелиос; эти слова перекликаются с Гомеровым «Киммериян печальная область… никогда не являет оку людей там лица лучезарного Гелиос»… Вероятно, эта устойчивая формула относится к области Аида: картина загробной жизни, восходящая к киммерийцам, отражала впечатления вполне конкретной местности. Старые названия не всегда подходили к новым местам обитания. Так, Стиксом («ненавистный») назвали небольшой ручеек в области Аркадия в Греции. Ахерон («поток печали»), Кокит («стенающий»), Флегетон («пылающий»), не приуроченные к конкретной местности, стали восприниматься как вымышленные имена, призванные показать неприглядность смерти.
Переселенцы уносили священную топографию с собой, приурочивая к новым местам, вплоть до Италии. А сцены загробной жизни получили дальнейшее развитие. Представление о топографии Аида с течением времени усложнялось. Подробное описание царства мертвых со всеми градациями наказаний встречаем у Вергилия в «Энеиде», Песнь VI. Она, в свою очередь, опирается на диалог «Федон» Платона и на Гомера, где уже оформилась идея искупления земных проступков и преступлений. О судьбе души повествуется в 11 песне Одиссеи, говорится и о месте для праведников — Элизии. Об островах Блаженных упоминают Гесиод и Пиндар. Греческую, или киммерийскую топографию Аида воспроизводит Вергилий, описывая, как Эней, подобно Одиссею, спускается за прорицанием, встречая пса Цербера, переплывая на ладье Харона адские реки. В Средние века эти сцены завладели воображением Данте, который, посещая загробный мир, берет в провожатые Вергилия.
Все эти картины загробного царства, расцвеченные фантазией поэтов, восходят к описанию Гомера. Цирцея отпускает Одиссея с условием, что он посетит Аид и получит там прорицание мудрого старца Тиресия о своей дальнейшей судьбе.
Одиссей высадился на берегу, затененном, как и сегодня, пирамидальными тополями и ивами. Возможно, описание четырех рек Аида воспроизводит ландшафт, существовавший 6000 лет назад. Во времена Эвксинского озера Дон и Кубань стекались в одно русло, подобно рекам Пирифлегетон (Пылающий) и Ахерон. Характерно, что в поэме Гомера и в поэме «Аргонавтика» описание Аида в общих чертах совпадает. Особенности местности и уцелевшая топонимика, тщательно воспроизведенная путешественниками XVIII–XIX веков, позволяют восстановить эту картину.
«Я стремлюсь доказать, — писал Дюбуа, — что за прорицанием Тиресия Одиссей явился именно к киммерийцам; Таманский остров, где они обитали, казался Гомеру оконечностью Нептунова царства. Здесь расположены врата преисподней; это представление подкрепляют грязевые вулканы и реки с примесью нефти, черные и зловонные — Коцит и Ахерон. Трудно найти более удачное объяснение Гомерова текста. Посещение этих мест убеждает, что Гомер писал с натуры или по рассказам мореплавателей; тексту поэта не менее соответствуют и грязевые вулканы окрестностей Еникале. В подкрепление моего комментария Гомера Плиний пишет, что Киммерикум назывался Керберион по имени трехглавого пса — стража Аида. Отметим также, что славяне называют грязевые вулканы Пекло»>[116].
Ученый путешественник начертил несколько карт с островами Керченского пролива в различные геологические и исторические эпохи.
Мы приведем часть его комментариев к ним. «После образования обоих Боспоров, когда равновесие вод было восстановлено, земли устья Кубани еще были далеки от того, чтобы принять их нынешнюю форму. Река впадала в залив, наполняя его наносами, составившими часть территории Тамани, а пока существовал лишь широкий морской рукав с небольшим островом, отделенным от Керченского, — Еникале.
Пещерные крепости и монастыри юго-западной горной Таврики словно вобрали в себя тайны богатейшей истории полуострова, в средние века ставшего реальным перекрестком культур Византии, Руси и Востока. Несмотря на археологические находки, приоткрывающие все новые детали их бытования, над ними по-прежнему витает ореол неразгаданности. Словно магнит притягивают они своих почитателей, и неудивительно — ведь каждый такой горный останец — памятник не только истории, но и природы, где она сосредоточила самые удивительные контрасты — головокружительные обрывы скал, переходящие в склоны, покрытые лесами и огромными глыбами камня.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.