Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [35]
Правда, наша жизнь впроголодь могла еще показаться великолепной в сравнении с тем, как жили бедные туземцы, которым, чтобы успокоить чувство голода и поднять настроение, приходилось почти исключительно полагаться на алкогольное действие лакби, снимающего все заботы. Хотя, по моему заступничеству и в «припадке» чувства справедливости, арабы оставили за ними примерно шестую часть нашей пальмовой рощи, этот великодушный поступок свелся на нет из-за систематических грабежей и в этой части долины. Их совершали рабы с ведома и одобрения своих хозяев. Один старик из соседнего селения, владелец большей части тех финиковых пальм, которые достались нашему фарику, иногда приходил ко мне выпросить скромное вознаграждение. Он очень хорошо понимал, что, даже если бы я захотел вернуть ему пальмы, находящиеся в моем временном владении, они не принесли бы ему пользы, и с большой благодарностью принимал вместо этого то мерку духна, то кусок бумажной ткани, а то и лист бумаги или немного табака.
Свой небольшой запас ценных вещей я поневоле вынужден был приберечь исключительно для покупки верблюдов, тем более что последний из тех, кого я еще называл своим, сдох на пастбище из-за чрезмерного потребления свежей травы — как говорят, от лопнувшего брюха. Несмотря на свой фатализм, соседи приняли такое искреннее участие в моей потере, что долго никто из них не решался сообщить мне эту печальную новость. Поскольку набег на Эннеди, так же как и другой, на Тибести, оказался безрезультатным, верблюды все еще стоили недоступно дорого, так что за одно, правда, превосходное животное, купленное взамен погибшего, мне пришлось заплатить одну тобу короробиш, четыре обычных борнуанских платья и три талера. К тому же я еще оставался в долгу перед шейхом Абд ал-Джлилем, так как для подарков дружественным вождям даза из Борку я занял у него три выкрашенные краской индиго хаусанские тобы, получив за них крепкого верблюда. Однако я не представлял, откуда же я возьму еще две «спины» из четырех, совершенно мне необходимых. Необычайно высокий падеж верблюдов со временем еще больше поднял их цену, а мы не могли даже воспользоваться их мясом, так как пастбище в Яйо находилось слишком далеко. Выпадавшие то и дело дожди способствовали росту свежей травы, потребление которой без ежедневного водопоя оказывалось для животных роковым, но послать в Яйо для разделки падших животных достаточное количество людей было нельзя, ибо они были бы вынуждены питаться там исключительно молоком. Я уже стал надеяться, что эти обстоятельства вынудят моих спутников отказаться от сбора фиников в северных долинах и вернуться в Эгеи и Канем, но и здесь победу вновь одержали женщины.
Собрав урожай в Нгурре, мы сразу же решили прибрать к рукам финики и в Эллебое. Там они созревали несколько позже. Я со своей Накой еще мог принять участие в переезде в этот оазис, когда мы оставили лагерь в Нгурре, однако в ближайшем будущем нехватка вьючных животных грозила поставить меня в величайшее затруднение. Шейх Абд ал-Джлиль больше не мог ждать уплаты долга и поэтому мне пришлось подумать о продаже лошади и палатки. То и другое очень ценится арабами, и цена одной палатки почти равна стоимости сильного верблюда, а за одну хорошую лошадь можно получить трех или четырех верблюдов. К несчастью, осматривая палатку, я обнаружил, что ее нижний край, который погружается в песок, был полностью изъеден термитами. Я и не подумал проследить за этим, зная, что эти опасные насекомые предпочитают глинистую почву и обычно не появляются в песке. Что же касается лошади, то она с ее красивым сложением, излюбленной серо-стальной мастью, ростом выше обычных борнуанских лошадей нравилась мне больше своим видом, нежели достоинствами. Это было вялое и пассивное животное, слабое на передние ноги. Если она и раньше не желала толстеть, то теперь, в течение месяцев лишенная зерна, она была более чем в жалком состоянии. Арабы, и без того не очень-то уважавшие привлекательных с виду, но изнеженных борнуанских лошадей, знали ее плохие качества; те же, кто жил подальше, с сомнением смотрели на ее худобу и рост, грозившие им в будущем большими затратами зерна. Наконец ко мне привели одного человека из Вуна, принадлежавшего к племени нореа (название на языке даза), или наварма (арабское название), который вознамерился позволить себе роскошь завести лошадь и был склонен купить мою. Этого человека звали Абу Фатима, т. е. «отец Фатимы», так как женатые тубу обычно стыдятся пользоваться своим именем. После длительных торгов мы пришли к соглашению о цене, сводившейся к одному сильному, взрослому верблюду, одному трехлетке мужского пола —
«Семидесятый меридиан» — книга о современном Пакистане. В. Пакаряков несколько лет работал в стране собственным корреспондентом газеты «Известия» и был очевидцем бурных событий, происходивших в Пакистане в конце 60-х — начале 70-х годов. В очерках он рассказывает о путешествиях, встречах с людьми, исторических памятниках, традициях. Репортажи повествуют о политической жизни страны.
Адольф Гофмейстер, известный чешский художник-карикатурист и писатель, побывал в Египте в 1956 году, когда с неумолимой быстротой назревал Суэцкий кризис и внимание всего мира было приковано к Египту — стране древней культуры, в которой нарастало мощное антиколониальное движение. Наблюдательного художника из социалистической Чехословакии все здесь живо волновало: борьба народа за независимость и самобытность египетской культуры, древняя история и поэтический нильский пейзаж. В результате этой поездки А. Гофмейстер «написал и нарисовал» свой увлекательный «путевой репортаж о новой молодости древнейшей культуры мира». //b-ok.as.
Автор, фотокорреспондент из ГДР, рассказывает о своей поездке в Сьерра-Леоне, молодую развивающуюся страну в Западной Африке. Он описывает свои встречи с людьми, природу страны, обычаи и нравы ее жителей.
В книге журналиста-международника из ГДР Карла-Хайнца Бохова не только рассказывается о многовековых поисках истоков Нила, но описываются также прилегающие к нему страны (Руанда, Бурунди, Твизания, Уганда, Судан, Эфиопия), их природа и население. Много места и внимания уделено политической обстановке в этом регионе, экономической эксплуатации его капиталистическими державами, работорговле, борьбе капиталистических стран за политическое влияние в Северо-Восточной Африке.
Эта книга, написанная известным шведским этнографом Бенгтом Даниельссоном и его женой, посвящена борьбе полинезийцев за самостоятельность, против губительных испытаний Францией атомной бомбы на островах Океании. Основана как на личных многолетних наблюдениях авторов, так и на тщательном изучении документов. Перевод дается с некоторыми сокращениями.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.