Сага о пришельцах из будущего. God, save England! - [15]

Тем временем корабли подходили все ближе и ближе и наконец весь нормандский флот, почти тысяча кораблей и барж, собрался у берега обреченного на завоевание королевства. Наступил третий час дня[12] когда флот подошел к берегу около мыса Бичи-Хед и корабли приткнулись к земле Англии в нескольких маленьких бухтах и на отмелях вдоль побережья между Певенси и Гастингсом. В пределах видимости — ни английских кораблей, ни наземных дозоров. Ни одной живой души ни на суше, ни на островках, которыми усеяно море. Тишину нарушал только шум прибоя, звон оружейного металла, скрип корабельных снастей и резкие команды шкиперов, да редкие фразы обменивающихся мнениями начальников. Корабли бросили якоря, матросы спустили паруса, а первые воины, держа оружие наизготовку, уже спрыгивали с палубы в воду. Вслед за ними устремились сотни и тысячи. Выбираясь на берег, бойцы сбивались в отряды и занимали оборону, прикрывая высадку лошадей, которых уже оседланными выводили на сушу длинными вереницами конюхи. Рыцари облачались в доспехи и, вооружившись, садились на коней.

Проходят долгие часы и наконец в девять[13]часов дня герцог, сопровождаемый верным оруженосцем, последним покидает судно.

Раздаются радостные приветственные крики: 'Аой!'. Роберт счастливо улыбается, радуясь, что долгое ожидание кончилось и в этом момент герцог, поскользнувшись на мокром, пропитанном морской водой песке, падает. 'Дурное предзнаменование' — мелькает в голове Роберта мысль, а радостные крики сменяются огорченными. Многие охвачены ужасом, словно испуганные дети, анне закаленные в боях воины. Роберт бросается помочь, но Гильом уже встает сам, как ни в чем не бывало, улыбаясь и показывает всем полные горсти песка, захваченного им при падении: — Богом клянусь, эта земля, которую я схватил своими руками, больше не ускользнет от нас!

Мрачное молчание вновь сменяется воодушевленными радостными криками, а уже вскочивший на подведенного пажом коня Роберт, быстро оглядевшись, устремляется к стоящей на берегу полуразрушенной хижине, времянке, построенной, видимо рыбаками во время лова. Перед ним расступаются, провожая его удивленными взглядами, отряды воинов из Контантена. Подскакав к хижине, Роберт на ходу ловко выдергивает из ее крытой полусгнившей соломой крыши пучок, и скачет обратно. Еще звучат крики, еще герцог не трогается с места, когда подскакавший де Гранмениль протягивает ему этот пучок соломы: — Сир, я ввожу вас во владение Английским королевством! — произносит он под громкий, гомерический хохот присутствующих. Смеются все, включая Гильома, мгновенно оценившего удачную пародию на инвеституру[14], придуманную оруженосцем.

Но время поджимает, английское войско может появиться в любой момент, поэтому герцог приказывает захватить ближайшей городок на побережье — Певенси. Ворвавшись в опустевший город норманны обнаружили огни, тлеющие в очагах, неопровержимое доказательство, что местные жители обратились в бегство совсем недавно, при виде чужеземного флота. Не удовлетворившись захватом города, они соорудили лагерь, окружив его рвом и частоколом, а на небольшой возвышенности неподалеку, господствующей над бухтой, по приказу герцога — деревянный замок. Пока шла работа, отряды норманнов шарили по окрестностям, добывая продукты у испуганных вторжением крестьян, а заодно разведывая местность. Нередко в такие поездки, сопровождаемый небольшой свитой рыцарей, а то и вообще сам-друг, выезжал и герцог, вызывая у своих друзей и вассалов тревогу. Бывшее одной из черт характера герцога бесстрашие, иногда переходившее в безрассудство, порой толкало его на опрометчивые поступки.

Окружающая местность казалась Роберту дикой по сравнению с более обжитой Нормандией, коварные болотистые долины и густо заросшие холмы не внушали доверия. Обширные болота могли без особых усилий поглотить всю армию норманнов, а густые чащобы, пройти которые, не имея топора, было практически невозможно, преграждали путь, казалось, на каждом шагу. В этих лесах, в отличие от более густонаселенной Нормандии, бродили непуганые дикие звери. Стаи волков, ничуть не боясь проезжающих всадников, смело пересекали им путь. У подножия многочисленных дубов рыли землю стада кабанов, возглавляемые могучими секачами, способными одним ударом своих мощных клыков распороть брюхо боевому коню. Часто встречалась поистине королевская дичь — большие олени, чьи вожаки, заметив приближающуюся угрозу, сгоняли стадо в кучу, а сами, наклонив мощные рога, готовы были сразиться с наглыми двуногими, вторгшимися на их территорию. Редкое население, жившее в небольших городишках и деревеньках, жалось поближе к побережью, оставляя огромные территории безлюдными. Дороги, больше похожие на тропы, часто так были изборождены колдобинами и буераками, и залиты грязью, что совершенно не позволяли передвигаться по ним верхом. Приходилось спешиваться и вести коней в поводу.

Казалось, что англосаксонские воины бесследно исчезли с окружающих земель, но нормандские бароны, видя, как их сюзерен изо дня в день покидает лагерь верхом в сопровождении не более одного или двух десятков всадников, пребывали в постоянном страхе, как бы герцог не попал в засаду свирепых местных крестьян.