Сага о Хрольве Жердинке и его витязях - [2]

Тогда бонд пошёл на берег, и тогда пришёл корабль конунга. Он сделал вид, что так пристально присматривает за своими овцами, что не видит ни конунга, ни его людей. Конунг приказал своим людям схватить бонда, и так было сделано, и его привели к конунгу.

Конунг сказал:

— Ты большой хитрец и ловкий обманщик. Скажи мне, где сыновья конунга, ведь ты это знаешь.

Бонд сказал:

— Здравствуйте, государь! Не держите меня, потому что волк порвёт моих овец на куски.

И он громко крикнул:

— Хопп и Хо, помогите овцам, раз я не могу спасти их.

Конунг сказал:

— Что ты сейчас кричишь?

Бонд сказал:

— Так зовут моих псов. А вы ищите, государь, как вам нравится, но я сомневаюсь, что сыновья конунга находятся здесь, и меня очень удивляет, что вы подумали, будто я укрываю от вас людей.

Конунг сказал:

— Ты, конечно, обманщик, но всё же они, наверное, не могут больше здесь укрываться, даже если они были здесь раньше, и будет по заслугам, если ты будешь казнён.

Бонд сказал:

— Сейчас это в вашей власти. Тогда вы хотя бы что-то сделаете на острове, а не уедете просто так.

Конунг сказал:

— Не предам тебя смерти, хотя и совершу тем ошибку.

С тем конунг вернулся домой. Теперь бонд встретил мальчиков и сказал им, что они не могут здесь больше оставаться.

— Я хочу послать вас к Сэвилю, вашему зятю; вы станете знаменитыми людьми, если проживёте долго.

3. О Хроаре и Хельги

Хроару было тогда двенадцать лет, а Хельги — десять. Но из них двоих он был выше и храбрее. Вот они отправились прочь, и один из них называл себя Хам, а второй — Храни[1], куда бы они не пришли или где бы не встречали людей. Мальчики пришли к ярлу Сэвилю и были там неделю, прежде чем они сообщили о своём местопребывании ярлу.

Он сказал:

— Я считаю вас малым приобретением, но некоторое время я не пожалею еды для вас[2].

Там они жили некоторое время и вели себя нелюдимо. Никто не узнал, что они за люди или какого они рода. Ярл не подозревал их, ведь они ничего не сообщили ему о себе.

Некоторые люди говорили, что они, наверное, родились в парше, и издевались над ними, потому что они постоянно были в плащах и никогда не снимали капюшонов, и многие считали, что у них парша. Вот живут они там третью зиму.

И однажды ярла Сэвиля пригласил на пир конунг Фроди, который очень подозревал, что ярл, наверное, приютил мальчиков родства ради. Ярл собрался в поездку с большой свитой. Мальчики попросились ехать с ним. Ярл сказал, что они не поедут. Сигню, жена ярла, также отправилась в поездку. Хам, который на самом деле был Хельги, раздобыл себе для поездки необъезженного жеребца, сел на него лицом к хвосту, пустился вскачь за войском и всячески валял дурака. Храни, его брат, раздобыл себе такую же верховую лошадь, но сел на неё правильно. Теперь ярл увидел, что они едут за ним и что они плохо управляются с лошадьми, жеребцы прыгали под ними взад и вперёд, и у Храни свалился капюшон.

Это случайно увидела Сигню, их сестра, и она сразу же узнала их и горько заплакала. Ярл спросил, почему она плачет. Тогда она сказала вису:

От всех ростков

осталось два

в роде Скьёльда,

в роще княжьей;

Вижу: братьям

без сёдел худо,

а вои ярла

едут гордо[3].

Ярл сказал:

— Великая новость, но пусть она не распространяется.

Он поскакал тогда назад к ним и приказал убираться восвояси, сказав, что своим сопровождением они позорят добрых людей. Тогда оба мальчика пошли пешком. Но он говорил так, остерегаясь, чтобы никто по его словам не мог разгадать, что это за мальчики. Они держались поодаль и совсем не хотели поворачивать назад и теперь путешествовали за ними. Теперь они пришли на пир и бегали взад и вперёд по палатам.

И один раз они подошли туда, где была Сигню, их сестра. Она тихо сказала им:

— Не оставайтесь в палатах, потому что малы ваши силы.

Они не обратили на это внимание. Конунг Фроди начал свою речь с того, что он хотел бы отыскать сыновей конунга Хальвдана, и сказал, что окажет большие почести тому, кто сможет о них рассказать.

Там была одна прорицательница, которую звали Хейд. Конунг Фроди попросил её применить своё искусство и узнать, что она сможет рассказать о мальчиках. Устроил он богатый пир в её честь и посадил её на высокий колдовской помост.

Конунг спросил, что она видит нового.

— Потому что я знаю, — сказал он, — что сейчас многое тебе откроется, и я вижу в тебе большую удачу. Отвечай мне как можно быстрее, колдунья!

Она раскрыла челюсти и сильно зевнула, и у неё изо рта вырвался стих:

У очага

двое в дыму,

не доверяю

ни одному[4].

Конунг сказал:

— Это мальчики или те, кто им помогает?

Она ответила:

Вивиль на острове

долго их прятал,

клички собачьи

дав ребятам,

Хопп и Хо[5].

И на этом Сигню бросила в неё золотым кольцом. Она обрадовалась подношению и хотела теперь исправиться.

— Как сейчас так случилось? — сказала она. — Это одна ложь, что я говорю, и всё моё предсказание неправильное.

Конунг сказал:

— Тебя замучают за сказанное, если ты не хочешь получить лучшее. Я знаю сейчас не больше, чем прежде, в таком большом скоплении людей. Что ты говоришь? А почему Сигню не на своём месте? Может быть, здесь замышляют волки с бирюками?

Конунгу сказали, что Сигню приболела от того дыма, который поднимался от печи.