ЧУДОВИЩА — ДОЛГАЯ ДОРОГА К ДОМУ
Чудовища окружают нас со всех сторон, рыкают со страниц детских иллюстрированных книжек, украшают полки сувенирных магазинов, населяют виртуальное пространство несчетного множества компьютерных игр. Они — обязательный элемент квеста, и традиция эта начинается еще со времен человека-паука из эпоса о Гильгамеше. Чудовища нужны, чтобы держать читателя (зрителя) в постоянном напряжении. При этом никто вам не обещает, что чудовище появится на самом деле. Главное — это ожидание. Спилберг верно подметил, что макет гигантской акулы, никогда не всплывавшей из воды вовремя, сделал его фильм куда страшнее и напряженнее. Чудовища показываются лишь тем, кто хочет их увидеть и успевает представить себе картину раньше, чем она разворачивается на самом деле.
Несомненно, любое из фантастических созданий имеет свое рациональное объяснение. Коряги или поднятый кверху птичий хвост — вот и лох-несское чудище. Всадники на лошадях — прообразы кентавров. Существование единорога вообще проверили на практике, подвергнув теленка пластической хирургии. Большие уши или выдающиеся вперед ноздри — нехитрое дело для тех, кто увлекается пирсингом. Ритуальные маски и боевая раскраска породили образ людей с песьими или оленьими головами.
В тропических лесах обитают низкорослые люди, которых этнографы окрестили пигмеями. Народы, с которыми отождествляют кинокефалов, проводя параллель между ними и племенем «людей-псов», даже не поддаются перечислению. Их обнаруживали и в Сибири, и в Индии, и в Африке, и даже в Северной Америке. Крнптозоологи готовы веками спорить о том, был ли снежный человек прообразом Гренделя, и о том, какого зверя спугнул святой Колумбан в водах реки Несс. Однако поиск прототипа, в особенности хорошо и научно обоснованного, уводит нас от самих чудовищ.
Жизнь чудовищ полна разнообразных опасностей. Их могут разоблачить, — так, Сцилла становится водоворотом, а русалка — морским котиком. У них умудряются отнять имя, и тогда бегемот теряет свой наводящий ужас облик, а однорог превращается в простого носорога. Чудовищ, наконец, истребляют, как это случилось со сказочной птицей Рух, описанной Марко Поло и в сказках «Тысяча и одна ночь» (однажды мне даже довелось видеть вклеенную в книгу картинку с изображением яйца птицы Рух в масштабе один к одному). Наверное, они уже давно бы вымери, не будь человеку свойственны фантазия и воображение. Чудовищ изображали повсюду, они разглядывали пирующих в домах Помпеи, с любопытством наблюдали воскресную службу в готических соборах, подсматривали за придворной жизнью Бургундского герцогства, непременно присутствовали на страницах любого свода, посвященного естественной или всеобщей истории.
Средневековым писателям не пришлось изобретать вымышленных существ, большинство чудищ досталось им в наследство от античности. Одним из первых зачинателей традиции был Аристей из Проконесса, которому мы обязаны обрывками преданий о воздерживающихся от мяса гипербореях и исседонах (людях, поедающих своих мертвецов), об одноглазых великанах аримаспах и грифах, охраняющих золото Рифейских гор. Как рассказывает Геродот, Аристей, одержимый Фебом, внезапно исчез из своего родного города, появился спустя семь лет и сочинил «Эпос об аримаспах», затем исчез вновь, и больше его не видели. От «Аримасфеи» не сохранилось почти ничего, кроме пересказа Геродота и описания грифов у географа Павсания. Возможно, с поэмой был знаком Эсхил, предупреждавший устами Прометея об опасностях, подстерегавших многострадальную Ио (обращенную на тот момент в корову):
Острокогтистых бойся грифов, Зевесовых
Собак безмолвных! Войска одноглазого
Остерегайся Аримаспов-конников,
У золототекучего кочующих
Плутонова потока!
(Прометей прикованный / Пер. А. И. Пиотровского // Эсхил. Трагедии. М., 1989. С. 258.)
Во времена автора «Естественной истории» Плиния Старшего (род. в 23–24 г. н. э., погиб в 79 г. при извержении Везувия) уже распространилась легенда о том, что сам Аристей вовсе никуда не ходил, а это его душа, покинув тело в обличье ворона, странствовала по свету.
Кормчий Скилак из Карианды в конце VI века до н. э. предпринял плавание вниз по реке Инд, добравшись морем до Египта. Именно он первым описал знаменитых муравьев, добывающих из-под земли золото, которое индийцы похищают с помощью верблюдов.
Греческий врач Ктесий, подвизавшийся в начале IV в. до н. э. при дворе персидского царя Артаксеркса II, оставил описание страны, находившейся к востоку от владений Ахеменидов. Книга получила название «Индика», и хотя целиком она не сохранилась, однако византийский патриарх Фотий включил ее краткое изложение в свою многотомную «Библиотеку». Сочинениям Ктесия не очень-то доверяли (и справедливо, потому что историк из него был неважный). Зато «Индика» оказалась средоточием описаний разнообразных чудовищ: тут были и кинокефалы, и мантикора, и огромный змей, и единорог, и пигмеи. Именно благодаря Ктесию за Индией прочно закрепилась репутация страны чудес.
Серьезной критике подвергалось и сочинение Мегасфена, посланца, отправленного Селевком I Никатором ко двору индийского царя. Географ Страбон метал язвительные стрелы в адрес подобных писателей, которые рассказывают о людях, спящих на своих ушах, об окиподах, бегающих быстрее лошадей, об одноглазых с собачьими ушами, о всеядцах, у которых верхняя губа больше нижней. Не менее суровой критике подвергались сочинения флотоводцев Александра Македонского — Неарха и Онесикрита, — подтверждавшие существование невероятных чудовищ. Арриан пишет: «Что же до того, что Неарх говорит о муравьях, то муравьев он не видел, каковые, как писали некоторые, водятся в земле индов, видел же их многочисленные шкуры, принесенные в македонский лагерь» (
