Сафари - [46]
Сейчас марабу только высиживали яйца, птенцы еще не вылупились. Но взрослых птиц было очень много. Все акации вдоль Касинги были покрыты белым пометом марабу, которые любят ночевать на их плоских зонтиках,
Смотритель попросил высадить его у парома через Касингу, а я проехал еще с километр до управления заповедника. Еще в Кампале, в министерстве туризма, я запасся письмом к руководству парка с просьбой дать мне проводника в лес Марамагамбо, где я хотел посмотреть одно из немногих в Восточной Африке прибежищ шимпанзе.
Но в управлении меня разочаровали.
— Да, шимпанзе действительно живут на юге заповедника, в Марамагамбо. Но лишь сегодня в полдень оттуда вернулся из сафари богатый американец, любитель шимпанзе. У него во Флориде их целое семейство. И вот сейчас, попав в Уганду, он потратил целую неделю, чтобы посмотреть, как живут его любимцы на воле. В Марамагамбо выезжали с ним лучшие гиды, но обезьян не нашли. А несколько раньше туда же, надеясь сделать снимки шимпанзе, ездил корреспондент «Пари матч», но тоже их не увидел. Шимпанзе — животные капризные, их поведение на воле практически не изучено, и никто не знает, куда и зачем они время от времени исчезают. Есть подозрение, что по лиановым мостам они пересекают реку Ишаша и проводят два-три месяца в соседнем парке Альберт. Но это лишь гипотеза, причины таких миграций не ясны. Да и вообще это район, в котором можно ждать бесконечных неожиданностей. Зоологи почивали на лаврах, думая почему-то, что знают человекообразных обезьян лучше, чем людей. А вот совсем недавно неподалеку отсюда, в лесах Восточного Конго, был открыт новый вид шимпанзе — карликовый бонобо. Этот поток информации обрушил на меня сухопарый англичанин, которому я вручил письмо. Он работал смотрителем парка и, по-моему, знал заповедник куда лучше родного Йоркшира.
— Конечно, если вы будете настаивать, я завтра дам вам тех же проводников, которые ходили с американцем; сегодня они слишком устали, — перечитав письмо, продолжал он. — Но я считаю это бесполезным.
И видя, что я уже начал сомневаться в успехе поездки, решил отговорить меня окончательно.
— Ну что вам шимпанзе? Вы же не специалист по обезьянам. Съездите посмотрите мертвого слона. Его нашли сегодня ночью у Кикорондо. Сейчас там тучи грифов, марабу, стаи шакалов и гиен. Все они дерутся, все хотят поживиться. Это тоже редкое зрелище, ведь тайна слоновьих кладбищ еще не раскрыта. Проводника туда я дам хоть сейчас. И свой лендровер. О’кэй? — почти просительно предложил он.
— О’кэй, — согласился я и через минуту уже сидел в машине.
На берегу озера Эдуард, вдоль которого мы ехали, было устроено нечто вроде пляжа. Туристы наслаждались теплом и добротой природы, решившей не заселять этот водоем крокодилами. Но поверить в то, что здесь нет зубастых чудовищ, было трудно. Ведь вытекающая из озера река Семлики впадает в озеро Альберт, то самое, что «кишит крокодилами».
— Почему же эти животные не поднимаются вверх по Семлики? — спросил я у Маду, водителя Лендровера.
— А потому что в отрогах Рувензори Семлики течет в узком, порожистом ущелье, которое крокодилы не могут преодолеть, — как бы удивляясь моей неосведомленности, с расстановкой объяснил он. — К тому же крокодилам в Семлики холодно. Они не заходят в реку дальше ее устья. По этой же причине из всех видов рыб, обитающих в озерах Альберт и Эдуард, обнаружено лишь два одинаковых.
Представляя мне Маду, англичанин — инициатор экспедиции к слоновьей туше рекомендовал шофера как «знатока парка, на которого можно положиться». Так оно и оказалось. Маду не только хорошо знал парк, но и вообще был достаточно образованным человеком. Два года, проведенные им в школе егерей, которой руководит Патрик Хемингуэй, сын великого писателя, не прошли для него зря.
— А почему умер слон? — стараясь перейти на менее уязвимую для моих знаний тему, спросил я.
— Точно, конечно, я не знаю, но чаще всего крупные животные погибают в этом районе парка, надышавшись масуку. Так местные племена называют выходы ядовитых газов, которые пробиваются из застывшей лавы вокруг кратеров Кикорондо, к югу от Рувензори. Во многих из этих кратеров есть озера, вокруг которых растет сочная трава. Поэтому, когда в парке начинается засуха, некоторые животные, особенно слоны и буйволы, поднимаются туда. В безветренную погоду газ скапливается на дне кратеров, и звери, надышавшись его, находят себе там смерть. Когда я был молодым, мы ходили туда добывать мясо только что погибших животных. После каждой такой «охоты» у всех два-три дня разламывалась от боли голова, хотя на дне мы оставались всего лишь несколько минут.
— Видимо, в таких кратерах должны быть настоящие кладбища слонов, носорогов и буйволов, и там, верно, множество ценных бивней, костей и рогов?
— Здесь, в Уганде, нет. Кратеры в парке Куин-Элизабет маленькие, газ выделяется не всегда. А вот в соседнем конголезском парке Альберт, где газ в кратере струится из-под лавы непрестанно, раньше, как рассказывают, были огромные запасы кости и рогов. Но потом их быстро расхитили. Бельгиец Безеденхоут отправлял в кратеры целые экспедиции пигмеев. Многие из них гибли, но оставшиеся в живых доставляли ему тысячи слоновьих бивней.
