Сады Приапа, или Необыкновенная история величайшего любовника века - [47]
Когда-нибудь будет момент, когда по радио объявят: «Господин Манкин из такой-то каюты — на выход». Ну и что? Будет такой момент, будет и другой.
Спичрайтер посмотрел на босса.
— Так все будет? — сказал Уд с улыбкой.
— Будет точно. Но так или немножко иначе с точки зрения конечного результата особого значения не имеет, шеф.
— Это понятно. Но лучше всего ты придумал про этих, которые сидят там, в трюмах в черных перчатках. Но будь я на твоем месте, я бы внес в твою веселенькую вещь маленькое изменение. Я бы поменял у этих… как их назвать?., у этих приемщиков, этих служек скорби их черные перчатки на белые. Они не кочегары. У них элегантная работа. Они скорей официанты.
— Спасибо, шеф. Я старался нарисовать правдивую картину. Но ваша картина, возможно, правдивее.
— Я давно, шеф, собираюсь доложить вам о своей идее, — сказал Юджин, отойдя от окна. — Мне кажется, пришло время подумать о следующей ступеньке вашего восхождения.
Уд сделал язвительное лицо:
— Что, барону пора становиться графом?
Манкин проглотил выпад.
— Я, конечно, имел в виду другое. Вы давно, шеф, созрели для того, чтобы занять свое место в системе второй власти.
— Вторая… это что, прокуроры, что ль?
— Нет, судебная власть — это третья. А вторая — это законодатели, Госдума. Четвертой властью называют прессу.
— А власть мафии? Какой у нее порядковый номер? — Боссу нравилось сегодня поддразнивать спичрайтера.
— С мафией все в порядке, — нашелся Юджин. — Она входит во все другие номера как впередистоящий индекс.
— Неплохо, Юджин, но ты же прекрасно знаешь, что у меня проблемы с анкетой. Мне нельзя светиться во всяких там избиркомах.
Юджин преданно посмотрел в глаза Уду.
— Я все продумал, босс.
Он вынул блокнот.
— Для опросного листа и избиркома мы с Лапиковым сделаем вам нормальную биографию, и диплом института физической культуры имени Лесгафта. Это в Петербурге.
— Лесгафт? Что такое Лесгафт? Это не еврей?
— Кажется, нет. Это физкультурный дореволюционный деятель. Я все вам потом объясню. Обстоятельства складываются как нельзя лучше. Освобождается место депутата Госдумы — он одномандатник — по Волгоградскому избирательному округу за выбытием…
— А что там?
— Убили при невыясненных обстоятельствах. Заказное убийство.
— Ничего себе!.. Хорошее ты мне местечко присмотрел, Юджин…
— Ерунда, босс. Ваш предшественник был настоящий гангстер, и его убрали. Вас это касаться не будет. Выборы намечены на июль. Все технические вопросы мы с Лапиковым берем на себя. Сложнее с другим: вам предстоит всерьез овладеть политической риторикой.
— Демагогией… — сказал с улыбкой Уд.
— Ну, в какой-то мере и этим. Мы с вами много занимались вопросами общего развития. Успехи очевидны. Но на новом поприще надо вникнуть в кое-какие политологические тонкости, научиться правильно и бегло произносить термины из лексикона практикующего политика.
— Ну так стань моим политическим логопедом, — сказал Уд.
— Охотно, — оживился Юджин. — Повторяйте за мной, только быстро. Ненатужно. Играючи. Поехали? Итак, повторяйте — электорат.
— Электорат.
— Хорошо. Меморандум.
— Меморандум.
— Отлично, шеф. Декларация прав и свобод гражданина.
— Ну, это легко, Юджин.
— Ладно. Повторяйте! Только быстро! Индекс Доу Джонса.
— Индекс Джоу Донса.
— Ошибка!! Потом!! — наращивал темп Юджин. — Повторяйте! Неокапитализм!
— Неокапитализм.
— Быстро!! Инаугурация!! Политический эксгибиционизм!!!
— Инагурация… Политический эксбици… экс-гибици…
Манкин резко откинулся на спинку стула, так что Бобо даже выскочила из-под ног хозяина.
— Что, не так? — спросил босс. Юджин терпеливо объяснил ему ошибки, сказал, что наговорил на аудиокассету специальный набор нужных слов и выражений.
— Я сейчас работаю над текстами ваших речей и выступлений.
— Каких речей?
— Ну как каких? Тех, что вы должны будете произносить в разных аудиториях в Волгограде. Там вам предстоит сложная предвыборная борьба. Этот регион — красный пояс, цитадель коммунистического влияния. Надо серьезно готовиться.
— Да, да. Хорошо, Юджин. А сейчас оставь меня, Юджин. Лапиков! Но где ты?! А, ты здесь?.. Лапиков, ты не знаешь, что значит на латинском языке «Conulo ergo sum»[5]?
— Нет, босс.
— Эх ты, Лапиков. Учи языки, Лапиков!
— У меня зародилась пьеса!.. — объявил он торжественно… Мелодичным голосом, с гибкими интонациями, Бык Маллиган принялся зачитывать свою скрижаль:
Каждый сам себе жена или Медовый месяц в руке.
(национальное аморалите в трех оргазмах)
Сочинение Мудака Маллигана
Д. Джойс. Улисс
После короткого сна в комнате отдыха офиса Уд решил пройтись по Чистопрудному бульвару, немного размяться. Лимузин ехал медленно по проезжей части, держа его в зоне видимости. Уд был не в духе, ему приснилась Афродита, которая выхаживала его после операции по перемене пола, и то ли этот дикий сон отразился на нем, то ли его возбудил утром в музее вид обнаженных статуй, то ли, добиваясь выразительных поз, его слишком перетрогал во всех местах тугообтягивающих брюк юркий француз, но только Уд, выйдя на бульвар, стал проявлять признаки своих характерных аномалий. Лейкопластырь на темечке едва сдерживал внутренние пульсации, под нашлепкой что-то все время хлюпало-булькало-клокотало, силясь вырваться наружу. Багровеющие пятна пошли гулять за ушами и дальше, по всей площади затылка. Жила наливалась кровью, выгибая корпус.
Повесть — внутренний монолог больного, приговоренного к смерти, смесь предоперационных ужасов, дальних воспоминаний и пронзительных раздумий о смысле прожитого.
Приносить извинения – это великое искусство!А талант к нему – увы – большая редкость!Гениальность в области принесения извинений даст вам все – престижную работу и высокий оклад, почет и славу, обожание девушек и блестящую карьеру. Почему?Да потому что в нашу до отвращения политкорректную эпоху извинение стало политикой! Немцы каются перед евреями, а австралийцы – перед аборигенами.Британцы приносят извинения индусам, а американцы… ну, тут список можно продолжать до бесконечности.Время делать деньги на духовном очищении, господа!
Гилад Ацмон, саксофонист и автор пламенных политических статей, радикальный современный философ и писатель, родился и вырос в Израиле, живет и работает в Лондоне. Себя называет палестинцем, говорящим на иврите. Любимое занятие — разоблачать мифы современности. В настоящем романе-гротеске речь идет о якобы неуязвимой израильской разведке и неизбывном желании израильтян чувствовать себя преследуемыми жертвами. Ацмон делает с мифом о Мосаде то, что Пелевин сделал с советской космонавтикой в повести «Омон Ра», а карикатуры на деятелей израильской истории — от Давида Бен Гуриона до Ариэля Шарона — могут составить достойную конкуренцию графу Хрущеву и Сталину из «Голубого сала» Владимира Сорокина.
Коллекции бывают разные. Собирают старинные монеты, картины импрессионистов, пробки от шампанского, яйца Фаберже. Гектор, герой прелестного остроумного романа Давида Фонкиноса, молодого французского писателя, стремительно набирающего популярность, болен хроническим коллекционитом. Он собирал марки, картинки с изображением кораблей, запонки, термометры, заячьи ланки, этикетки от сыров, хорватские поговорки. Чтобы остановить распространение инфекции, он даже пытался покончить жизнь самоубийством. И когда Гектор уже решил, что наконец излечился, то обнаружил, что вновь коллекционирует и предмет означенной коллекции – его юная жена.
«Да или нет?» — всего три слова стояло в записке, привязанной к ноге упавшего на балкон почтового голубя, но цепочка событий, потянувшаяся за этим эпизодом, развернулась в обжигающую историю любви, пронесенной через два поколения. «Голубь и Мальчик» — новая встреча русских читателей с творчеством замечательного израильского писателя Меира Шалева, уже знакомого им по романам «В доме своем в пустыне…», «Русский роман», «Эсав».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.