Сад Персефоны - [53]

Я обрадовалась даже больше, чем могла подумать, когда «Океанис» наконец вошел в гавань. Все покачивались после бурного путешествия, а колени мои подгибались, когда я спускалась по качающимся сходням на пристань.

Первым, кого я увидела, был Майк. Он торопился пройти вперед, разговаривая с Василисом, а затем с Марией, которую крепко обнял, прежде чем подойти ко мне.

Он протянул свои большие руки, сжал мои ладони и сказал:

— Ты не можешь себе представить, как я рад, что вижу тебя! Мы все ужасно беспокоились за «Океанис». Вчера ночью по радио передали, что вблизи Андроса дрейфующая яхта налетела на скалы. Поверь, дорогая, я пережил тысячу смертей! Как ты чувствуешь себя? — Он покачал своей бородатой головой. — Ты выглядишь немного уставшей.

Я заставила себя улыбнуться, сделала усилие, чтобы выглядеть веселой и нормальной:

— Я чувствую некоторую слабость. Да и все выглядят не лучше. Бедный Ники был совсем болен.

Он улыбнулся мне:

— А ты?

— Я держалась. Но я не представляла себе, что может быть такая буря, особенно в летнее время. Вообще-то считается, что море бывает бурным зимой.

— Когда дует ветер «мелтеми» — дует долго и настойчиво, — море может быть бурным в любое время. — Он ласково переменил разговор: — Ты думала обо мне? Мне так тебя не хватало!

Я прекрасно знала, что Пол и Йоргос идут за мной, поэтому не могла сразу ответить. Я чувствовала себя виноватой. Как редко я вспоминала о Майке в эти две недели! Казалось, я прожила целую жизнь и почти забыла о нем.

Лицо Майка омрачилось.

— Ладно. Я сам все вижу. Ты так прекрасно проводила время в обществе миллионеров, что обо мне даже и не вспоминала!

— Майк, все было вовсе не так! — начала я.

Он насмешливо улыбнулся и сказал:

— Я шучу, дорогая. Рад, что тебе было хорошо. Теперь я должен отвезти домой тетю Марию, но вернусь к Василису завтра к вечеру. Оставь для меня свободное время вечером, хорошо?

Я кивнула:

— Да, но… Майк…

— Да?

Было так просто сказать ему все сразу. Но я промолчала.

— Нет, ничего.

Он сжал мои пальцы, прежде чем отвернуться:

— Увидимся, дорогая.

Петрос ждал возле «мерседеса». Леда и Василис уже сидели в машине. Пол подошел ко мне, когда я направлялась к автомобилю, и взял меня за локоть:

— Я надеюсь, ты отправила Майка подальше? Ты принадлежишь теперь мне, дорогая.

Я взглянула на него. Он выглядел усталым, подбородок небрит, но сердце мое, казалось, перевернулось под его взглядом: таким теплым и глубоким он был.

— Ты боялась во время этого шторма? — продолжал он. — Нам досталось довольно здорово, но самое худшее позади. — Пол взглянул на затянутое облаками небо. — К тому времени, как буря достигнет Меленуса, мы все будем уже в безопасности — на вилле.

Я не могла ему ответить. В голове билось только одно: что я ему скажу? Как смогу сдержать обещание, данное Леде?

Я не видела Пола до ужина, когда он, приняв ванну, побрившись и явно посвежев, вошел в салон. Василис в этот момент наливал Леде бокал перед ужином. Он налил коктейль и мне, и господину Панаидису. Господин Панаидис расплылся в улыбке при виде нас:

— Мы беспокоились о вашей безопасности. Миссис Буас, Петрос, Ангелос, Дидо, Сирена, Стратос — все по очереди приходили ко мне и спрашивали, есть ли какие-нибудь новости об «Океанисе». Потом сегодня утром приехал господин Хардинг, чтобы сказать, что он установил связь с яхтой через передатчик на аэродроме, и для всех нас это было большим облегчением. — Он поднял свой бокал, уставившись сквозь стекла очков на Леду и на меня. — За ваше благополучное возвращение!

— Спасибо! — Я вскочила: в этот момент резкий порыв ветра ударил по закрытым окнам. Вилла, казалось, закачалась под этим гневным натиском.

Василис повернулся и взглянул на меня:

— Не пугайся. Шторм будет так бушевать два, может, три дня, а затем затихнет так же быстро, как начался. После него все будет как прежде.

Хотелось бы верить, что все будет по-прежнему, но я знала, что это не так. Я знала, что к концу этих нескольких дней, когда ветер «мелтеми» стихнет и мы сможем покинуть убежище, многое изменится.

Я посмотрела вокруг, думая о том, что мы участвуем в некоей игре. Четверо, если считать господина Панаидиса, участников, которые охвачены рядом перекрестных токов и желаний. Шесть действующих лиц, если считать Ники и еще одного, несомненно, самого главного игрока — Василиса.

Шесть персонажей, подумала я, и среди них Василис — сильный, могущественный, расставляющий нас, как пешки, в своей игре. Пол, темноволосый, подвижный, которого любим мы обе — Леда и я. А кого любит он? Я думала, что меня, мое тело и кровь утверждали, что это так. Но Леда считала иначе. Леда, великолепно одетая и невозмутимая, прекрасная в своей бледности, неизменно встречающая мой взгляд глубоко посаженными глазами и молча потягивающая свой напиток.

После ужина все вернулись в салон, чтобы выпить кофе. Время от времени странные порывы ветра, казалось, проносились по большой комнате, которая была полна движущихся теней. Горели только масляные лампы, потому что генератор, который снабжал виллу электричеством и обеспечивал работу лифта, идущего к берегу моря, вышел из строя из-за шторма. Через разделявшее нас пространство темные глаза Пола все чаще встречались с моими, я ощущала его беспокойство, острое желание увести меня куда-нибудь, где мы могли бы быть наедине.