Сад нашей памяти - [97]

Оливия не выносила тишину и в особенности – подобные моменты затишья. В такие краткие промежутки для множества людей одновременно могли безвозвратно перемениться прошлое, настоящее и будущее.

– Оливия, дорогая! – устремился к ней Эдвард, откинув со лба прядь темных волос. – Что ты здесь делаешь?

Она подняла взгляд к изумленному лицу мужа и подставила для поцелуя щеку.

– Я привезла тебе ланч.

– Как это замечательно! Я и впрямь проголодался. – Он приобнял ее рукой за плечи и повел к выходу. – Но как ты сюда добралась?

– Сама приехала на машине.

Глаза у него весело заблестели, как будто Оливия взялась рассказывать ему анекдот. Но поскольку кульминационной фразы от нее так и не прозвучало, Эдвард посерьезнел:

– Дорогая, как ты могла сюда сама приехать? Ведь ты же не умеешь водить машину.

– Между прочим, умею. И очень даже неплохо вожу. Хотя въезжать на горку на первой передаче для меня до сих пор немного затруднительно.

Эдвард мягко прихватил Оливию под локоть и вывел на крыльцо перед больницей.

– Кто же научил тебя водить машину?

Прохладный осенний воздух немного охладил ее вспыхнувшие щеки.

– Сэйди.

Ласковый и заботливый взгляд его мигом посуровел.

– Сэйди… – неодобрительно повторил он. – И когда же она тебя учила?

– Весной. – Как бы ей ни хотелось сейчас отступиться, Оливия решила твердо стоять на своем. – Это я вела машину, когда мы с ней попали в аварию. А вовсе не она.

Эдвард взял в ладони ее руки и легонько сжал.

– Не делай этого.

– Чего?

– Не пытайся покрывать эту девицу. Я знаю, что у тебя к ней слабость. Ты всегда проявляешь заботу к тем, кому меньше повезло в жизни. И я очень люблю в тебе это качество. Но она вовсе не тот человек, на которого тебе стоит тратить время.

– Мне действительно очень симпатична эта девушка, но я никоим образом ее не покрываю. Когда мы с ней слетели с дороги, за рулем была я. Передняя шина попала на скользкое место, и все как-то понеслось само собой. Уже оказавшись в кювете, я струсила и попросила Сэйди поменяться местами. Она согласилась.

Эдвард прижал к виску свои длинные пальцы.

– Но почему ты сейчас мне об этом рассказываешь?

– Я не хочу, чтобы ты ее в чем-то обвинял. Она хорошая, порядочная девушка.

Он сделал медленный глубокий вдох, словно пытаясь унять в себе раздражение.

– Я все равно не приму ее обратно на работу, если ты об этом хочешь попросить.

– Я понимаю, что это невозможно. Но я хотела бы иметь возможность время от времени ее навещать, – сказала Оливия, кивнув в сторону «Понтиак».

– Мне это не нравится. А еще не нравится, как эта девица на тебя действует.

– Единственное следствие моего знакомства с Сэйди – так это то, что у меня здесь появился друг. А еще я научилась водить машину. Я вполне могла бы навещать ее, и не ставя тебя в известность.

– Зачем тебе так понадобилось навещать эту девицу? – резко спросил Эдвард.

– Мать у нее больна, а оба брата на войне – и сражаются за мою страну. Не понимаю, что такого ужасного, что я хочу хоть как-то попытаться помочь ее семье?

– Это сомнительного поведения девица, от нее одни беды. Малкольм меня уже пару раз о ней предупреждал, но я почему-то не прислушался.

– Малкольм… – В Оливии резко вскипел гнев, напрочь разогнав всю нерешительность. – Не знала, что ты с ним виделся в последние месяцы.

– Он мой двоюродный брат, а потому звонит мне время от времени.

Она потянула пальцами перламутровую пуговицу у себя на отвороте рукава.

– И что же он говорил тебе о Сэйди?

– Что она распущенная девица. Он видел ее весной в городском клубе на танцах, куда она явилась без всякого сопровождения и где пила алкоголь. Что, прочем, и следовало ожидать от такой особы, как она. Джонни из-за нее сгорел бы со стыда. Но поскольку это произошло уже после того, как я ее уволил, то я и не придал этому значения. Она ушла из нашей жизни, так что все сложилось наилучшим образом.

– Складывается впечатление, что Малкольм неплохо знаком с Сэйди.

– Он всего лишь озвучил свое мнение, а я склонен верить ему на слово.

– То есть, я так полагаю, он тоже ходил тогда на танцы один и тоже там выпивал. – Оливия сжала пальцы на мягком хлопке перчатки, слегка потянув ее за край.

– Мы оба с тобой знаем, что для мужчин и для женщин это совсем разные вещи.

Это Оливия уже даже слишком хорошо знала.

– А где сейчас обретается Малкольм? Что-то с того мартовского уикенда он здесь больше не показывался.

– Он в Ричмонде, оканчивает юридический факультет. Он чертовски умен и даже уже получил несколько приглашений на работу.

– Да, он весьма успешный человек. – Оливия никогда не смешивала понятия интеллекта и чести.

– Так что ты понимаешь, почему я всецело доверяю его суждениям о такой девице, как Сэйди.

Всякий раз, когда уже готовые сорваться с языка слова казались слишком резкими, чтобы их озвучить, матушка советовала Оливии досчитать сперва до десяти и улыбнуться. С трудом заставив себя досчитать до десяти, Оливия спросила:

– Почему же ему ты доверяешь больше, чем мне?

Эдвард покачал головой, будто разгадывал сложную головоломку.

– Я сказал совсем не это.

– Но тем не менее это так, – резко сказала она.

– Не надо бросать мне этим вызов, Оливия, – предупредил Эдвард. – Я готов все простить, готов даже разрешить тебе водить машину, но в нашем доме мое мнение имеет приоритет.