Сад Эдема - [108]

Кому же предъявлять обвинение в содеянном? Для ответа на этот вопрос тоже требовались точные и объективные доказательства. Облик человека, затеявшего пильтдаунскую аферу, вырисовывался достаточно определенно. Во-первых, он, бесспорно, находился в курсе главных проблем «недостающего звена» и отчетливо представлял, каким оно должно быть. Во-вторых, он знал, в каких геологических слоях и в сопровождении какого по видовому составу комплекса вымерших животных можно ожидать открытия «самого древнего англичанина». В-третьих, он довольно свободно ориентировался в археологии древнекаменного века, поскольку в гравиевой яме Баркхам Манер были обнаружены эолиты, грубые отщепы и камень № 606, напоминающий рубилообразное орудие. В-четвертых, он достаточно хорошо разбирался в анатомии человека, чтобы предусмотреть многое из того, на что обратят внимание антропологи и о чем будут спорить: он сломал подбородочную часть нижней челюсти и суставные части восходящей ветви, зародив у антропологов сомнения, антропоидная она или нет, и посеяв разногласия среди специалистов при реконструкции черепа; подпилил коренные зубы, имитировав характерный для человека плоский износ жевательной поверхности и подтолкнув тем самым антропологов к выводу о совместимости обезьяньей челюсти и человеческой черепной крышки; обломал корни зубов, зная, что челюсть будут просматривать в рентгеновских лучах; среди обломков черепа подбросил ту часть, которая позволяла предположить у восходящей ветви обезьяньей челюсти такие же суставы, как у человеческой; не забыл даже ввести в альвеолы зубов крупные зерна песка, которые при просмотре челюсти в рентгеновских лучах создавали видимость фоссилизации (ископаемого состояния) современной кости антропоида. В-пятых, он был человеком опытным в химии и мастерски подобрал цвет красящего вещества, с помощью которого большинство находок не отличалось по окраске от железисто-кремнистого пильтдаунского гравия. В-шестых, он знал обстоятельства и условия открытия питекантропа, гейдельбергской челюсти и неандертальцев, чтобы, «сконструировав» свое «недостающее звено», разработать правдоподобный сценарий нового стоящего открытия. «Герою» Пильтдауна не откажешь ни в специальных знаниях, ни в богатом воображении, ни в отчаянной дерзости.

Перечисленные качества ограничивали круг людей, которым можно было бы предъявить обвинение. К подделке, конечно, не имели отношения арендатор фермы Баркхам Манер Кенвард и его дочь Майбл, рабочие Венус Харгрейвс, Стефансен и Том Пэйгит, которые добывали гравий, разбрасывали его на дороге или участвовали в раскопках, а также Конан-Дойль, трижды посетивший берега Узы в первый год раскопок. Из подозреваемых лиц следовало также исключить Сэма Вудгида, давнего друга Даусона, школьного учителя из Акфилда, который, пожалуй, первым узнал об открытии, вместе с Даусоном участвовал в предварительном осмотре гравиевой ямы, а затем производил химический анализ обломков черепа, подтвердив его ископаемый характер. Дело в том, что интересы Вудгида ограничивались химией и не распространялись на палеонтологию и геологию. Примечательно также, что он гордился своей причастностью к знаменитому событию, о чем неоднократно говорил жене и сыну. Вудгид был среди тех, кто хоронил Даусона в 1916 г. в городе Луисе. Вне подозрений оставался также второй друг Даусона — Эдгар Вилбит, помогавший ему в поисках продолжения пильтдаунских гравиев; он также специально не интересовался ни палеоантропологией, ни палеонтологией и поэтому не мог разработать коварный план.

Наибольшее подозрение в этой ситуации вызывало имя «суссекского оракула выдающихся событий», геолога — любителя и ювелира Луиса Аббота, члена кружка Бенджамина Гаррисона. Разве не он неустанно твердил о возможности открытия на юго-востоке Англии плиоценовых горизонтов и, по его собственным словам, советовал Даусону осматривать гравии высоких террас реки Узы на предмет поисков там останков ископаемого человека? Авторитет Аббота в области палеонтологии и археологии был столь высоким, что Даусон апеллировал к нему после открытия в Пильтдауне эолитов и костей животных (знаменитое «Аббот не сомневается!», написанное Даусоном в письме Вудворду в июне 1912 г.). Все, кроме того, знали, что Аббот увлекается эволюционной биологией Гексли и любит порассуждать относительно антропоидных и человеческих черт строения останков «недостающего звена». В его домашнем музее находились многочисленные коллекции эолитов, разнообразные кости животных и человека. Примечательна также оценка Абботом пильтдаунского открытия как «величайшего по значению». Он опередил Даусона и Вудворда, напечатав в феврале 1913 г. в газете «Hastings Observer» статью с рассуждениями об анатомических особенностях черепа эоантропа, о смешении в нем черт шимпанзе, гориллы и человека, о «шимпанзоидных деталях строения» челюсти. Поскольку детальное описание находки Даусона и Вудворда появилось в «Квартальном журнале Геологического общества» лишь в марте 1913 г., а популярная статья Даусона в «Hastings naturalist» — 25 марта, то отсюда следовало, что летом 1912 г. Аббот имел возможность изучать челюсть и череп. Во всяком случае, ясно, что факты, сообщенные 18 декабря 1912 г. в лекционном зале Барлингтон Хауза, были слишком общими, чтобы составить базу для рассуждений Аббота в «Hastings Observer».