Сад дьявола - [16]

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Мика, заметив, как Пейдж растерянно озирается по сторонам.

— Мне не по себе, — ответила она сквозь зубы. — Никому до нас нет дела. Подожди. Люди посмотрят на тебя, решат, что ты какая — нибудь восходящая звездочка, и будут умолять тебя снизойти до автографа, — проговорил Мика низким приглушенным голосом, мягко коснувшись губами ее уха, от чего у Пейдж по коже побежали мурашки. Она засмеялась в ответ на это нелепое утверждение, но зато почувствовала себя увереннее. Взяв Мику под руку, вместе с ним она медленно пошла по красному ковру. Сначала она буквально заставляла себя улыбаться, прилагая к этому неимоверные усилия, но чем ближе они подходили к распахнутым дверям кинотеатра, тем естественнее становились ее движения. Люди обращали на них внимание. Кто — то из журналистов громко выкрикнул имя Мики, и он остановился попозировать вместе с Пейдж для фотокамер. Когда они вошли в роскошное фойе кинотеатра, Пейдж сияла от счастья. Она была ослеплена яркими вспышками, и все плыло перед глазами, зато впервые в жизни она почувствовала, что такое быть знаменитостью.

— Видишь? Ничего страшного, правда? — Опросил Мика, запечатлевая на ее лбу мимолетный поцелуй. Пейдж благодарно улыбнулась ему, сердце ее трепетало от радости.

— Я думала, будет хуже, — честно призна — рась она. Тем же вечером, после премьеры, когда они [петляли на кабриолете Мики по улицам Сан — Франциско, Пейдж была на вершине блаженства. Весь вечер она болтала со знаменитостями, попробовала вкуснейшие закуски (хотя в клубе Пайпер подавали и лучше), была окружена вниманием красивейших мужчин, моде лей, актеров, но главное — за ней ухаживал лучший парень в мире! Сегодня был потрясающий вечер, — выдохнула Пейдж, глядя на яркую полную луну в усеянном звездами небе, висевшую над самой землей. Он еще не закончился, — улыбнулся Мика, погладив ее по руке, и тепло его кожи разлилось по всему ее телу.

— Да, — кивнула Пейдж. — Ты еще не показал мне свой дом.

— Покажу, — сказал Мика, притормаживая на крутом вираже. — Надеюсь, он тебе понравится. «Я в этом уверена», — подумала Пейдж. У такого человека, как Мика, должен быть красивый, уютный дом. Конечно, если он не из тех нерях, у которых все комнаты захламлены коробками из — под пиццы, пустыми пивными банками и кипами старых рваных журналов. Однако, глядя на классический профиль Мики, уложенные гелем волосы, она могла этого не опасаться. Машина плавно скользила по трассе, удаляясь от центра города. Они ехали в горы. Пейдж, откинувшись на спинку сиденья, расслабилась, с наслаждением вдыхая ароматы ночи. Теплый ветерок трепал ее волосы. Мимо проплывали поместья, огромные особняки, деревья. Мика, наверное, жил в одном из таких домов. Сейчас Пейдж ощущала себя кинозвездой больше, чем за весь вечер в компании знаменитостей. Мика, развернув машину в тупике, остановился. Вокруг не было слышно ни звука. Тишину нарушал лишь рокот двигателя. Немея от восхищения, Пейдж обвела взглядом высокие чугунные ворота.

— Защита от «домушников»? — пошутила Пейдж.

— Знаю, это похоже на ворота готического замка, — со смехом сказал Мика. — Но они стоят здесь со времен первых жильцов. Историческая ценность. Так что просто рука не поднимается их снести. Он достал из нагрудного кармана магнитную карту — ключ и вставил ее в щель серебристой панели в кирпичной стене, которой было обнесено поместье. Раздался тихий электронный писк, и створы ворот с оглушительным скрежетом медленно распахнулись. А где сам дом? — спросила Пейдж, вглядываясь в темноту, когда Мика въезжал в ворота.

— Через минуту увидишь, — ответил он. Мика, повернув направо, притормозил в аллее, и впереди, на вершине холма, Пейдж наконец увидела «дом», больше похожий на старинный особняк, и от красоты этого зрелища у нее перехватило дыхание. В классическом викторианском стиле, довольно популярном в Сан — Франциско, здание поражало архитектурным размахом. Высокие гребни крыш, четыре этажа, гараж, в котором запросто мог уместиться весь Холлиуэл — Мэнор… Это был не дом, а, скорее, целое поместье. Темный и мрачный сейчас, в бледном свете луны, он вполне мог служить декорацией для фильма о привидениях. Невероятно, прошептала Пейдж, окидывая взглядом высокие стены. — Как в романах Бронте.

— Я рад, что тебе понравилось, — сказал Мика, останавливая машину перед парадной дверью. Под колесами тихо шуршал гравий. — Этот дом всегда принадлежал нашей семье.

— Старинный род? — улыбнулась Пейдж. Распахнув дверцу машины, она вышла, не сводя глаз с особняка. Воображение уже рисовало ей трагический сценарий романтической истории любви, связанной с этим домом. Женщина, одетая по моде восемнадцатого века, задумчиво любуется звездами из окна на четвертом этаже. В сердце ее печаль: отец собирается выдать ее замуж за богатого старика, а она в отчаянии ищет способ избежать этого брака, чтобы воссоединиться со своим возлюбленным. А тот тем временем взбирается по каменной стене и, сорвавшись, падает вниз, не успев коснуться руки любимой, и разбивается насмерть…

— Идем, — сказал Мика, обнимая ее за талию. Пейдж вздрогнула, очнувшись от своих мыслей, зябко кутаясь в наброшенную на плечи тонкую красную шаль. — Идем в дом. Приподнимая длинную юбку, Пейдж поднялась по ступеням на просторное крыльцо. Тихо скрипнула дверь, и она, переступив порог, словно очутилась в мире романтических грез. Пол фойе был выложен мозаичным узором, изображающим луну и солнце. Пейдж вслед за Микой пошла вверх по широкой изогнутой лестнице, ошеломленно разглядывая картины в золоченых рамах и хрустальные люстры. Мика повел ее сквозь череду комнат, открывая перед ней двери и пропуская вперед. Спальни, декорированные в викторианском стиле, выглядели так, будто все в них сохранилось в первозданном виде со времен первых владельцев. Мика показывал ей комнаты одну за другой, попутно объясняя схему их расположения в доме и рассказывая историю примечательных вещей. Прошло не меньше часа, прежде чем они снова спустились на первый этаж и Мика повел Пейдж в библиотеку. Наверное, ты и сам это знаешь, но я все же скажу: у тебя великолепный дом, — сказала Пейдж, идя вдоль вздымающихся до самого потолка стеллажей и разглядывая толстые золоченые корешки дорогих книг в кожаном переплете. Мика следовал за ней.