С. Ю. Витте - [99]

Суворин А. С. Дневник. 2-е изд., испр. и доп. L.; М., 2000. С. 463–465.

А. А. Половцов Дневник, 1893–1909

1900 г.

14 апреля. <…> На вопрос мой о том, какая ближайшая программа его финансовой кампании нынешнего года при невозможности пользоваться иностранными капиталами вследствие теперешних условий денежного рынка, Витте отвечал: «Вследствие значительных избытков при исполнении сметы я мог за последние годы строить железные дороги и, в особенности, Сибирскую, не прибегая к займам. Положение трудно, в особенности вследствие постигших Россию неурожаев; если бы у нас было один или два таких урожая, как в министерство Вышнеградского, то наши финансы немедленно очень поднялись [бы]. Я прячу деньги, сколько могу, потому что знаю, как легко они могут подвергнуться израсходованию. За это на меня нападают младшие члены Департамента экономии – Шидловский, Верховский, Череванский».

Я: – Но если казначейство в цветущем состоянии, то можно ли сказать то же самое о благосостоянии населения? Вы имеете столько органов и агентов в провинции, что легко можете иметь об этом достоверное сведение.

Витте: Я думаю, что картина бедственного состояния крестьянства очень преувеличена. Крестьянское благосостояние со времени освобождения крестьян не понизилось, но вследствие того, что крестьяне предоставлены самим себе без помещичьей опеки, возникло между ними не чувствовавшееся прежде неравенство между богатыми и бедными. Прежняя прямая линия получила волнообразную форму, и части ее, выражающие понижение, притягивают внимание критикующей публики.

Я: – Но вы же сами говорили и подавали государю записки о необходимости заняться крестьянским делом.

Витте: – Я не могу во все вмешиваться, меня уже и так слишком в том обвиняют. Да и сомневаюсь в том, чтобы нашелся человек, который решился бы произвести необходимый для экономического подъема переход от общинного владения к подворному.

Я: – А Сипягин?

Витте: – Он этого не сделает. Он человек не обширного ума, но понимающий трудность проведения больших государственных вопросов. Он превосходной души человек, и его назначение весьма счастливо, потому что он не затруднится высказать государю то, что признает истиной, предотвращающей вред, но все им сказанное будет иметь форму, нисколько не неприятную.

Я: – Очень жаль, что он обязан, кажется, своим назначением Ивану Николаевичу Дурново, который утверждает, что он засвидетельствовал государю намерение Александра III назначить Сипягина министром внутренних дел.

Говоря о других своих сотоварищах-министрах, Витте передает тягостное впечатление, произведенное на него накануне государственным контролером Лобко, который в совещании о нефтяных источниках настаивал на том, чтобы источники отдавались по возможности бедным людям, а не богатым, как это делает Витте.

Я настаиваю на не раз высказанном мной убеждении, что чиновники – первые социалисты.

Витте доказывает, что у него в Министерстве финансов нет такого направления. Я смело отвечаю, что он это воображает, что и его чиновники, все умножаемые, так же зловредны, как и в других ведомствах, вследствие своей безответственности, беспримерной в других государствах.

1901 г.

11 марта. Воскресенье. Во время верховой езды в своем манеже встречаю там Куропаткина. Между нами уговорено, что я буду ему всегда высказывать и мою собственную, и слышанную от других заслуживающую сколько-нибудь внимания критику. На этот раз я упрекаю его в том, что хотя он и военный министр, но что он больше военный, чем министр, тогда как в его положении он мог бы принести большую пользу Отечеству, если бы в сношениях с государем становился чаще на общегосударственную, а не специально военную точку зрения. На это он мне отвечает, что, вступив в исполнение своих теперешних обязанностей, он прежде всего занялся выработкой программы для ведения военного дела. Ныне, когда программа эта выработана, он стал изучать общегосударственные [дела], читая о сем книги, но это идет медленно, а между тем постоянно встречаются вопросы, по коим приходится спорить и сталкиваться с другими министрами. В особенности тяжел Витте, который прямо подносит государю доклады, утверждение коих дает ему право вторжения в области не касающихся до него дел. Так, например: 1) не переговорив с ним, Куропаткиным, он, Витте, поднес государю высочайшее повеление о сдаче в солдаты неповинующихся студентов; 2) таким же порядком он объявил высочайшее повеление, чтобы никакой заказ по морскому и военному ведомствам не делался за границей, а между тем есть такие нужные для армии предметы, коих в России не существует вовсе, например, свинец. Когда на это было указано Витте, то он испросил новое повеление о том, чтобы в Министерстве финансов образовать комиссию, которая рассматривала бы все заказы Военного и Морского министерств, то есть брала по ним взятки; 3) еще вопрос, породивший горячие споры, был – допущение в азиатские наши владения иностранцев для образования компаний и учреждения фабрик и заводов. По этому вопросу, говорит Куропаткин, я долго думал, изучал и пришел к заключению о невозможности допускать устройства промышленных компаний в Средней Азии. <…>