С. Ю. Витте - [101]

<…>

Разговариваем и о совещании [о нуждах сельскохозяйственной промышленности]. Взгляды Витте делаются все более и более разумными. Пройдя практическую школу на министерском кресле, он отступает от литературно-канцелярского поклонения всяким общинническим бредням и более и более с каждым днем убеждается, что без твердо обеспеченного права собственности не могут успешно жить и работать никакие гражданские общества. Между прочим выражает мысль, что в настоящее время следовало бы восстановить действие 165 статьи[143], то есть предоставить каждому крестьянину право выкупать в полную собственность свой надел. Витте убежден, что с уничтожением круговой поруки уничтожится общинное владение. Журнал Государственного совета об этом мероприятии лежит с весны у государя, который не решается ни утвердить его, ни отвергнуть, а обещал Витте собрать на днях совещание для выяснения долженствующего быть принятым решения.

Половцов А. А. Дневник, 1893–1909. СПб., 2014. С. 257–258, 307–308, 388, 395–397.

Д. Н. Шипов Воспоминания и думы о пережитом

Глава IV

<…> Летом 1899 г. министром вн<утренних> дел И. Л. Горемыкиным был составлен законопроект о введении земских учреждений в западных губерниях; проект этот до внесения его на рассмотрение Государственного совета был препровожден во все министерства для их отзывов. Министр финансов отозвался на законодательное предположение министра вн<утренних> дел обширной конфиденциальной запиской, в которой дал вопросу совершенно неожиданную постановку. Основная мысль, проведенная в записке, заключалась в том, что прежде чем поднимать вопрос о территориальном распространении земских учреждений, необходимо предварительно поставить и разрешить вопрос: совместимо ли вообще земское самоуправление с самодержавием? Изложить вкратце содержание записки очень трудно и даже, думается мне, излишне, так как обширный труд С. Ю. Витте получил большое распространение; он был напечатан за границей редакцией «Освобождения» особой книгой, озаглавленной «Самодержавие и земство», в 1908 г. записка появилась в печати в С.-Петербурге с предисловием Череванина, и, наконец, в 1914 г. записка была издана самим гр<афом> С. Ю. Витте в виде книги, носящей заголовок «По поводу непреложности законов государственной жизни».

Мне пришлось ознакомиться с запиской министра финансов вскоре после ее выпуска в ноябре 1899 г. Она была прислана мне для прочтения кн<язем> А. А. Ливеном, состоявшим управляющим Дворянским и Крестьянским банками, лицом, пользовавшимся особым расположением С. Ю. Витте. Кн<язь> А. А. Ливен, с которым я находился в близких отношениях, писал мне, что сообщает записку не только с ведома, но и по «желанию ее автора», и просил меня, возвращая записку, написать мое о ней мнение.

Читая записку в первый раз, я испытывал чувство глубокого возмущения, так как автор выступал в ней как бы противником развития общественной самодеятельности и, казалось мне, признавал необходимость упразднения земства. В записке доказывалась несовместимость земского самоуправления с самодержавным строем государства и говорилось, что формула славянофилов – «самоуправляющаяся местно земля с самодержавным царем во главе» – должна быть признана несостоятельной, а такое заключение противоречило моим убеждениям. Однако, кончая первое чтение и в особенности последних глав записки, я почувствовал, что мое первое впечатление, по-видимому, ошибочно, что записка преследует иную цель, чем ту, которая в ней официально выставлена; я еще более укрепился в моем заключении, прочтя записку вторично и делая из нее выписки. Хотя автор и говорит, что «в трудном и ответственном деле государственного управления надо быть прежде всего искренним», но он сам этим путем не следует. Я пришел к выводу, что С. Ю. Витте – убежденный конституционалист, и что главная цель его записки – доказать неизбежность конституции для России. Хотя в конце записки он и говорит, что «конституция вообще великая ложь нашего времени», но это положение автор не пытается подтвердить какими-либо вескими доводами, а мнение противоположное, как будто автором не разделяемое, в записке пространно изложено и с убедительностью выдвинуто. С. Ю. Витте не высказывается принципиально против местного самоуправления, признаёт его, как наиболее удобную форму для заведывания местными делами, но в то же время в записке неоднократно говорится, что земские учреждения, чтобы оправдать свое назначение, должны пользоваться самостоятельностью, а это условие невозможно при самодержавном строе «с неизбежным при нем бюрократическим центром». В сущности, вопрос в записке ставился так: земские учреждения, обеспеченные необходимой им самостоятельностью, вполне отвечают своему назначению, но предоставление народному представительству участия в управлении местном предрешает необходимость предоставления ему участия в управлении государственном, а так как это противоречит принципу самодержавия, то, следовательно, нужно выбирать одно из двух. Как человек широкого кругозора, С. Ю. Витте понимал, что полумеры хуже всего и что необходимо определенно решить: куда нам идти? Поставив так вопрос, он, однако, как царедворец и министр, дорожащий своим положением, высказывается как будто за самодержавие и говорит о необходимости «поставить правительственные органы в тесную связь с обществом», но как разрешить эту задачу, он не указывает. Записка заканчивается словами: «Ничто так не подавляет самодеятельности общества, не подрывает в такой мире престижа власти, как частое и широкое применение репрессивных мер. Меры эти – меры опасные, и продолжение их применения либо приводит ко взрыву, либо действительно обращает все население в бессвязные толпы, в людскую пыль». После вторичного чтения я пришел к убеждению, что С. Ю. Витте, сочувствуя конституционному режиму, дает в своей записке материал для освещения вопроса, желает, чтобы вопрос был поставлен ребром, а сам до поры до времени предпочитает оставаться в стороне. Если конституционные веяния возьмут верх, С. Ю. Витте поспешит к ним открыто присоединиться, если же восторжествует противоположное мнение и будет признана необходимость ограничения местного самоуправления, то, вероятно, С. Ю. Витте рассчитывал, что такое решение вопроса укрепит и усилит отрицательное отношение общества к существующему строю и приблизит время неизбежного «взрыва», о котором говорится в конце записки.