С тобой товарищи - [13]

Шрифт
Интервал

— Вечер какой, ты посмотри, — убеждала она. — Только и попрятаться.

— А луна? — буркнул Шурик.

— А тени? — не сдавалась Катька. — В них как засядешь — фигу найдешь!

— Эти сектанты, дедушка говорил, человека распнули, — вспоминая, продолжал Сережа.

— Как распнули? — Иринка так и не завязала бант.

— Ну, как-как… Взяли и прибили к кресту гвоздями.

— Живого?! — У Иринки сами собой опустились руки. Повернулась к Сереже и осталась с открытым ртом Катька.

— Конечно, живого. Это у них вера такая: приносить себя в жертву богу.

— Го-осподи, — протянула Катька. — Вот дураки-то!

…Они долго говорили о сектантах. Какие они, где живут, чем занимаются? Шурик-Би-Би-Си утверждал, что читал о них и слышал, будто бы они жгут себя живьем на кострах. Катька забыла о прятках, блестела зелеными глазами и все время ойкала.

Сказанное Сережей было так страшно, что даже Шурины костры из людей не казались выдумкой.

…Иринка так и не уснула до утра, все думала и думала. Утром встала вялая, невыспавшаяся. Ела нехотя, со злом смотрела на раскосые глаза ходиков.

— Тик-трак, — скрипели часы.

Уходя на улицу, не без умысла сильно дернула за тяжелую гирю, но часы, пережившие века, стойко вынесли дерзкую девчоночью выходку.

— Тик-трак! — победно щелкнули они вслед Иринке.

…В часовне ничего интересного не оказалось. Какие-то полуистлевшие бумажки, тяжелый запах, которым не выветривался даже через разбитые окна, пыль, по углам паучьи сети.

Катька наступила на что-то. Пригляделась. Оказалось — дохлая кошка. Сразу побледнев так, что даже стал белым всегда розовый носик, Катька отступила на шаг и заорала: она до ужаса боялась всего дохлого. Хасан потащил ее за руки из часовенки.

— Пошли купаться, — отряхивая брюки и поглядывая на ревущую Катьку, предложил он.

Шурик-Би-Би-Си вылез из часовенки позже всех. Рубашка на животе у него оттопыривалась, на лице замерло выражение ехидного удовольствия.

Сережа взглянул на него и вдруг сказал глухо:

— Выбрось. Сейчас же выбрось…

Испуганно моргнув ресницами, Шурик-Би-Би-Си юркнул в часовенку. Когда появился снова, Сережа, с любопытством рассматривая его, сказал:

— И не противно было ложить за пазуху?

— Я не для Катьки… — заикнулся Шурик.

— Эх, ты… Жалко об тебя руки марать.

— Чего ты пристал в самом деле! — вдруг заорал Шурик. — Помешал я вам, да? Пара на пару… Жених с невестой, да?

Услышав последнюю фразу, обернулся Хасан. Взглянул на него, широко распахнув веки, и такие веселые искорки засверкали в его обычно грустноватых глазах, так искрение он рассмеялся, что Шурик сразу умолк, насупившись, шмыгнул носом.

— Теперь еще скажете, что я — дурак, да?

— А то умный, — отозвался Сережа и, протягивая Катьке сурепку, которая всегда находилась в его карманах, поторопил: — Пошли, что ли, правда, на речку.

На берегу гулял ветерок. Это было особенно приятно потому, что солнце палило нещадно. Быстро раздевшись, Хасан и Сережа с разбегу бросились в реку, Шурик-Би-Би-Си стоял у воды и окунал в нее попеременно то одну ногу, то другую. Все еще всхлипывая, Катька стаскивала с себя платье, сняв, комком бросила на горячую гальку, подошла к Шурику, сердито толкнула в спину:

— Иди, что стоишь, как петух сонный? — И туг же сама животом бухнулась в воду, окунулась с головой, через секунду выскочила, как поплавок, повертела яркой головой и, отнимая от лица мокрые прилипшие волосы, засмеялась.

— Эге-ге! Мальчишки! Подождите! — Хасан и Сережа плыли к песчаной косе. Взмахнув над водой руками. Катька легко и быстро поплыла за ними.

Иринка невольно следила за ней.

«Здорово плавает», — не без зависти подумала она и уже по-настоящему удивилась: за Катькой неловко как-то неуклюже, но тоже уверенно и быстро плыл Шурик-Би-Би-Си.

Иринка не заметила, как к берегу подошел мальчишка, высокий, тоненький. Неестественно огромные на удлиненном бледном лице синие глаза глядели печально и задумчиво. Мальчишка был красив и походил на какого-то киноактера, но на какого, Иринка никак не могла вспомнить. Он тихо постоял возле воды, что-то прошептал, потом поднял руку и… перекрестился. Иринка от удивления икнула.

Прибежала ватага мальчишек. Увидев этого синеглазого, вдруг загоготала:

— Э-э, кисейная барышня! Неужели купаться собираешься?

Еще чей-то более насмешливый голос подхватил:

— Он все мечтает. Эй ты, Дон-Кихот Ламанчский, чего в воду уставился? Или своего Санчо Панса потерял?

Остальные весело хохотали. Синеглазый ничего не ответил. Бледное и тонкое лицо сделалось еще тоньше, точно истаяло на солнце, сжалось под градом насмешек, печаль и задумчивость в глазах исчезли, в них мелькнули страх и боль. Не поворачиваясь к мальчишкам спиной, он начал медленно отступать от воды.

— Бей его! — крикнул кто-то.

Второй лениво отозвался:

— Жарко… В следующий раз. А вот этим можно, — и поднял увесистый булыжник. Размахнувшись, бросил в того, с синими глазами.



Синеглазый вскрикнул, схватился за висок. Иринка видела, как у него задрожали губы.

— Бей!

Град камней полетел на странного бледного мальчишку. Закрывая голову руками, он отступал и вдруг побежал, спотыкаясь и вскрикивая от метких ударов.

Это еще больше всех развеселило.

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Настойчивый характер

В сборнике рассказов и повестей: «Настойчивый характер», «О нашем друге Рауфе», «Секрет Васи Перункова», «Абдуджапар», «Дорогие братья», «Подарок», рассказано о героической работе учащихся ремесленных училищ на фабриках и заводах в годы войны. Художник Евгений Осипович Бургункер.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.