С палаткой по Африке - [43]

Я ждал.

И вот однажды мои спутники заговорили о таинственном мве-мве[35], ради которого я предпринял столь трудное путешествие. Я сделал вид, будто не проявляю большого интереса к этой теме. В дальнейшем, когда я находился в глубине страны, я слышал о карликовом бегемоте и от некоторых вождей.

Африканцы рассказывали и о других неизвестных науке зверях, и я уверен, что они существуют не только в мире басен.

Чаще всего в этих беседах упоминался «толстокожий». Я думал, что это гигантский африканский бородавочник, не раз вводивший в заблуждение исследователей. Так, в 1904 году был «открыт» Hylochoerus meinertzhageni, описание которого наряду с африканским бородавочником и кистеухой свиньей еще в 1688 году дал голландец Даппер. Пай Смит сообщал, что это очень редкое животное встречается в Либерии. Вот я и решил сначала, что речь шла о гигантском африканском бородавочнике, но подробные сведения, полученные от местных жителей, заставили меня отказаться от этой мысли.

Я пришел к выводу, что в горных районах, в частности в верхнем течении реки Кавалла, обитает карликовый носорог. Правда, до сих пор его не удалось обнаружить. Значит ли это, что такого животного вообще нет в природе?

А зумби — карликовый слон западноафриканской области гола? О толстокожем, имевшем все признаки этого животного, я услышал от африканцев из племени гола, но был тогда настолько поглощен поисками карликового бегемота, что не имел ни малейшего желания разыскивать еще и зумби. Однажды он неожиданно появился перед мной, но я был лишен возможности выстрелить. Позднее я шел по следу этого животного, как вдруг набрел на свежий навоз карликового бегемота — того самого, которого мне было поручено вновь «открыть». С тех пор я никогда больше не встречал зумби и так и остался в долгу перед наукой.

В поисках бегемота либерийского я наткнулся как-то раз на куст, покрытый очаровательными маленькими созданиями. Своей резвостью они напоминали крошечных белок серо-коричневой окраски.

Я всунул руку в куст. Маленькие забавные существа метались по моей ладони, усаживались на ней, подобно зайцам, на задние лапки, проворно перепрыгивали с пальца на палец. Мне бросились в глаза их длинные хвосты с вертикально растущими волосками по обеим сторонам. Я попытался схватить одно из животных за хвост, но он тут же переломился, настолько хрупкой была цепь мельчайших позвонков, обтянутых тонкой кожей.

Это бесспорно были карликовые мыши неизвестной мне разновидности. Я находился на охоте и не имел при себе никакого сосуда, в котором мог бы сохранить живыми несколько зверьков. Правда, один из моих спутников нес банку со спиртом. Я велел открыть ее, чтобы по крайней мере заполучить одно или два невиданных существа для коллекции.

Но карликовые мышата глядели на меня похожими на бусинки глазками так лукаво-доверчиво, что у меня не хватило духу употребить во зло их доверие к загадочному великану. «Не обязательно сделать это именно сегодня», — подумал я. Завтра или послезавтра я вернусь сюда и тогда присоединю прелестную карликовую мышку к моему зверинцу.

Никогда — ни в тот период, ни позднее — мне, да и другим исследователям тоже, не удавалось напасть на след этого своеобразного зверька. Больше всего меня огорчает то обстоятельство, что. как выяснилось в Германии, я видел и даже держал в руке животное, неизвестное науке. Мне удалось обогатить зоологию несколькими открытиями. Это Buballis schotnburgki (либерийская разновидность буйвола), раковина Mutela hargeri schomburgki, пять разновидностей дождевого червя, из коих двоим присвоено мое имя. Либерийская мышка могла бы пополнить этот список.

В 1911 году, когда я находился в районе среднего течения реки Конго, один европеец показал мне клочок звериной шкуры грязно-красно-коричневого цвета, который мог, по моему убеждению, принадлежать только толстокожему. Европеец рассказал, что коренные жители подробно описали ему животное. По всем признакам, это разновидность слона, обитающая в воде. До тех пор пока зверь с такой шкурой не будет обнаружен, я останусь при своем мнении, что в обширных болотах камерунского Утиного носа[36] ждет своего открытия неизвестный науке родич великана из африканских дебрей. Ведь навел же клочок шкуры на след окапи!

Окапи — разновидность жирафы с маленькими рожками, короткой шеей, черными и белыми полосами на ногах — удалось обнаружить пока лишь в Конго. Это редкое животное очень робко. Может быть, в один прекрасный день его найдут и в не исследованных пока еще девственных лесах Либерии? Для меня это не было бы неожиданностью.

Во время второго путешествия по Либерии я познакомился с одним местным чиновником — африканцем. Он свободно говорил и писал по-английски, владел несколькими африканскими языками и диалектами и проявлял большой интерес к животному миру своей родины, что меня особенно к нему привлекало.

Я показал ему работу Гарри Джонстона о Либерии и с радостью установил, что он знает, как называют всех изображенных в ней животных жители различных районов. Это была неоценимая помощь. Благодаря ему я смог собрать среди местного населения интересующие меня сведения о животном мире.