С начала до конца - [40]

— Алло, здравствуйте. Диспетчерская?

— Слушаю вас.

— Примите заявку. Срочно. Сорвало кран в кухне. Заливает соседей.

— Номер квартиры.

— Девяносто шесть.

— Ждите.

— Девушка, у меня настоящий потоп, мне нужно срочно.

— Вы первая на очереди. Ждите. Мастер будет в течение часа.

Лёля положила трубку. Трубка пиликнула и разрядилась. В течение часа — это хорошо, я везде успеваю, подумала Лёля. Она отыскала зарядное устройство, подключила мобильник, потом притащила на кухню кучу одежды и в промежутках между беготнёй с кастрюлями попыталась выбрать себе одежду на день.

Вода текла из бесконечности в бесконечность, со звонким равнодушием рассекая своей вертикалью пространство от носика крана до дна раковины.

Прозрач ный столбик, витая верёвка, скрученная тонкими пальцами того, кто сидел там, внутри крана, натянутая силой тяжести — и растекающаяся в озерцо раздражающе правильной формы. Вода заставляла Лёлю вращаться в её пространстве, приковывала внимание, принуждала работать на себя.

Телефон с разряженным аккумулятором должен был уже немного подзарядиться, и Лёля включила его. Часы на дисплее сбились и показывали ерунду, хотя по внутренним Лёлиным ощущениям обещанный диспетчером час приближался к концу. Лёля подняла взгляд на кухонные часы. Их стрелки также не двигались — Лёля вспомнила, что на днях муж нашёл упаковку батареек и от нечего делать хотел поставить их в часы взамен старых, но она воспротивилась — ведь пока часы шли, незачем было в них что-то менять.

Лёля решила перезвонить в диспетчерскую.

— Алло, здравствуйте. Диспетчерская?

— Слушаю вас.

Голос в трубке был тот же самый.

— Вы час назад приняли у меня заявку. Квартира девяносто шесть. Сказали, мастер будет в течение часа. Дело в том, что…

— Девушка, вы куда звонили в прошлый раз? На сегодня у нас нет ни одной заявки.

— Как нет? Но вы же сказали…

— Ваш звонок сегодня первый. Называйте номер квартиры. И говорите, что у вас там случилось.

— Квартира девяносто шесть! Кран сорвало! Квартиру залило! Я же звонила вам…

— Ждите. Мастер будет в течение часа.

И в трубке раздались прерывистые гудки.

Выливая очередную, наверное, уже пятисотую кастрюлю, Лёля пыталась успокоиться. Нужно срочно звонить в банк. Звонить клиенту. Перезвонить риелтору хозяев квартиры, которую клиенты собирались купить — попытаться перенести встречу… Ещё не поздно, ещё можно всё разрулить.

В банке на звонок ответил робот, с оператором не соединил, но предложил услуги, кредиты, открыть карту, закрыть счёт, дальше ещё что-то, и снова по кругу — Лёля устала слушать и положила трубку. Вода лилась, заполняла ёмкость за ёмкостью, Лёлины руки сморщились и замёрзли. Но звонить по телефону в резиновых перчатках было неудобно, и Лёля решила перетерпеть. Коллега-риелтор, в отличие от банка, трубку взяла.

— Мариша, доброе утро. У меня проблема…

Лёля завела шарманку про кран и про потоп, стала просить перенести встречу на завтра, Марина зашуршала ежедневником, начала считать какие-то даты, и вдруг произнесла нечто.

— Я перезвоню клиентам, хорошо. Хотя ты ещё можешь успеть. Если аварийка приедет в течение часа. Сейчас всего только девять часов.

— Сколько?

— Девять ноль семь по моим.

Лёля нажала «отбой». И почувствовала лёгкое головокружение.

Пока вода лилась, она попробовала включить в комнате компьютер — там тоже были часы. Компьютер не включался.

Тогда Лёля снова схватила телефон и набрала «100». Из трубки послышалось два длинных гудка и электронная девушка надменно выдала прямо в ухо:

— Московское время девять часов семь минут.

Лёля воскликнула: «Бред какой!» — и швырнула трубку на стол. Потом бросилась снова выливать содержимое из переполненной кастрюли и с такой силой выплеснула воду в ванну, что её саму обдало брызгами. Одежда стала мокрой, хоть пере одевайся.

Внутри начал раскручиваться моторчик страха — за грудиной росло напряжение, а спина взмокла. Страх хорошо растёт в холоде и сырости, вдруг подумала Лёля. Она подбежала поближе к окну: по ощущениям время уже должно было приближаться к полудню. Но небо оставалось мрачным и подкрашенным лишь осенним грязно-голубым дежурным светом. Сумерки за окном словно окаменели.

Лёля кинулась звонить мужу, но он трубку не брал, сколько бы Лёля ни ждала. Ещё, в промежутках между пробежками от кухни до ванной, она звонила в диспетчерскую — и неизменный, ставший уже родным, немолодой казённый голос невозмутимо говорил всё то же самое: «слушаю», «ваша заявка первая», «мастер будет в течение часа» и иногда «девять часов и, кажется, семь минут».

У Лёли начала болеть спина и заныли плечи. Но вода всё прибывала, её шумный столб становился шире и увереннее, и кран уже не мог перекрыть поток даже на самую малость. Пол был снова мокрый, но Лёля не успевала вытирать лужи. Ей казалось, что, пока она следит за водой и не занимается другими делами, скорость наполнения раковины остаётся равномерной, но стоит ей отвернуться — струя увеличивается и набирает мощь. Носить воду приходилось уже почти бегом.

Лёля таскала туда-сюда полные и пустые ёмкости, слушала водопроводный рык, и ей казалось, что по частичкам, по бесформенным кускам она таскает на себе по квартире чьё-то огромное злое тело, распластанное в кухонной таре так невозмутимо и с таким властным безразличием позволяющее обслуживать себя, что Лёле оставалось только подчиняться ему.