С мамой нас будет трое - [10]

— В пятницу, — хрипло сказал он, резко отшатываясь. — В два часа. Будь там обязательно, иначе прочитаешь о себе в воскресных газетах. — Он повернулся и быстро вышел из залитой солнцем кухни, тщетно пытаясь стереть из памяти выражение лица Брук, ее припухлые, приоткрывшиеся для него губы, острые пики грудей, обозначившиеся под тенниской, глаза, страстно приглашающие остаться. Боже всемогущий, как она это делает? Почему он забылся, зная, что все это лишь актерская игра, и только? В следующий раз надо быть настороже, держаться от нее на расстоянии.

Он вдруг поймал себя на том, что тоже улыбается, хотя в улыбке было мало веселья. На спортивном празднике в школе он может считать себя в достаточной безопасности. Брук будут осаждать учителя, родители и дети, жаждущие пообщаться с ней хотя бы минутку. Люси будет в восторге. Он подумал, не позвонить ли Клэр Грэхэм, чтобы предупредить ее. Потом, когда к нему вернулась способность здраво рассуждать, он отказался от этой мысли.

Ну почему все обернулось для него так плохо? Он приехал с намерением просить Брук сделать это ради Люси и был готов предложить ей взамен все что угодно. А повел себя как горилла под действием избыточного тестостерона. Тут он поморщился. Брук почти наверняка сказала бы, что он обижает горилл. Без сомнения, так оно и было. Теперь она наслаждалась ситуацией. Один взгляд — и она «включила» его, словно рождественскую елочную гирлянду. Он считал себя совершенно невосприимчивым к ее чарам, но здесь, видимо, налицо один из тех вирусов, борьба с которыми требует регулярных инъекций.

А может, достаточно будет одного знания, что она все еще держит его на веревочке?

Хорошо бы, потому что Брук с ее сообразительностью наверняка поняла, что он ни за что на свете не осуществит своей угрозы. Никогда не разоблачит ее — ради Люси. Он не выставит дочь на обозрение желтой прессы. Значит, Брук вполне может оставить без внимания мольбу дочери и его дурацкую угрозу, а раз так, то лучше обойтись без всяких предупреждений. Ничего, Клэр справится с неожиданным визитом знаменитости.

Бронти стояла не шелохнувшись целый, казалось, век после того, как Джеймс Фицпатрик ушел. Только что она, совершенно ни о чем не подозревая, воспользовалась телефоном, собираясь оставить абсолютно незнакомому мужчине сообщение с просьбой позвонить ей, а в следующий момент этот самый мужчина целовал ее так, словно наступил конец света. Каким образом такое могло случиться? Как она это допустила? Стоило ему прикоснуться к ней, как она поняла…

Она потрогала губы кончиком языка. Они были горячими, припухшими и пульсировали жаром. Такое же ощущение было и во всем теле, и ей наконец стало ясно, как это ее сестра, осторожная, осмотрительная сестра совершила старую как мир ошибку, позволив себе забеременеть.

Если бы она была молодой и глупой, то могла бы подумать, что для этого достаточно одного поцелуя Джеймса Фицпатрика.

Наконец она пошевелилась, добралась спотыкаясь до кухонного стула и без сил упала на него. Потом истерически засмеялась и протянула руку за письмом Люси. Она пыталась сказать ему, что она не Брук, но он не слушал. Что ж, его мозг был занят лишь одной мыслью.

Непонятно, почему он обознался. Ведь Брук такая стильная, такая уверенная, такая красивая!

Правда, на первый взгляд они похожи: то же строение костей, та же кожа, тот же высокий рост, те же светлые волосы с прядями разного оттенка. Но на этом сходство и кончалось. Уже в школе Брук была всегда элегантной, уравновешенной, идеально ухоженной, тогда как она, Бронти, могла быть в порванной юбке, с пальцами в чернилах и со ссадинами на ногах от постоянных столкновений с мебелью и падений. Она посмотрела на свои запачканные зеленью колени, на руки, загрубевшие от работы в саду. Впрочем… Она пожала плечами. Прошло восемь лет с тех пор, как они виделись лично; если он видел Брук только на экране телевизора, в борьбе со стихиями, покрытую потом, с волосами, прилипшими ко лбу, без макияжа, если не знал, что у нее есть сестра, что ж, тогда ошибку не так уж трудно понять.

Восемь лет — это большой срок, достаточно большой, чтобы детали сгладились в памяти. Но недостаточно большой, чтобы притупились страсти.

Брон зябко вздрогнула, несмотря на льющееся в окна солнце, на распахнутую дверь, и потерла покрывшиеся гусиной кожей руки. Она пыталась сказать ему…

Надо было пытаться лучше. Она взглянула на телефон. Придется позвонить ему, все объяснить. Но сейчас рано. Он будет дома лишь через пару часов. Господи, как она сможет позвонить мужчине и сказать ему, что он совершил такую ошибку?

Через автоответчик, вот как. Прямо сейчас. Просто оставит сообщение, что произошла ошибка, что Брук за границей. Именно так можно будет избежать разговора, неприятного для них обоих.

Брон набрала номер, стала ждать сигнала. «Мистер Фицпатрик…» — твердым голосом начала она и остановилась. А вдруг кто-то другой услышит сообщение? Вдруг Люси придет из школы и включит автоответчик? Она положила трубку, решив не рисковать. Придется встретиться с ним лицом к лицу. Ей двадцать семь лет, она взрослая женщина и справится с этим. А пока надо найти секатор. Подрезка кустарников поможет ей не думать о горячих губах мистера Джеймса Фицпатрика. Может быть.