С Лубянки на фронт - [18]

* * *

Михеев зашел в кабинет наркома. Тимошенко сидел за массивным столом с кипой бумаг: телеграмм, справок, докладных, проектов приказов и вороха прочего важного материала для страны и порчи собственных глаз. Передвинув стопку документов в сторону, он поднялся, поздоровался за руку и предложил сесть за приставным столиком.

Нарком обороны заговорил о решении Сталина вывести органы военной контрразведки из подчинения НКВД СССР и переподчинить их НКО СССР. Слухи об этом давно ходили по Лубянке, и Михеев о них знал. Но слухи слухами. Вообще он считал слухи элементом, приводящим душу в замешательство, которое лишает ее способности к здравому размышлению. К различным слухам, сплетням, неподтвержденной информации он относился с предубеждением.

Однажды на совещании, когда один из оперативников вместо глубокого личного разбирательства по конкретному делу заговорил о слухах, подтверждающих его доводы, Анатолий Николаевич взорвался:

— Знаете, товарищ старший лейтенант, природа, давшая нам лишь один орган для речи, подарила нам два органа для слуха, дабы мы знали, что надо больше слушать, чем говорить. А вообще надо глубже мысленно проникать в ту материю, с которой вы работаете. Опасайтесь неподтвержденной информации.

А вот теперь слух подтвердился. Нарком обороны оповестил его о новой структуре военной контрразведки…

В феврале 1941 года было объявлено о создании Третьего управления НКО СССР.

На очередной встрече с Тимошенко Михеев откровенно высказался, что сосредоточение армейской контрразведки с прямым подчинением руководству Красной армии может негативно сказаться на деятельности чекистских органов.

— Почему? — спросил Семен Константинович.

— Потому что теперь появится двойное подчинение, и есть вероятность появления определенной скованности в процессе оперативной работы и даже некоторая зависимость от командиров и армейских политических органов. Как мне докладывали оперативные сотрудники, командование по-джентльменски ради большей объективности нередко поручает уже сейчас участвовать во всякого рода расследованиях, вплоть до включения в комиссии по ревизии складов вещевого имущества. А что будет дальше?

— Это, конечно, глупости, но, Анатолий Николаевич, мы все зависим друг от друга. А у меня есть другая информация — оперативники в частях мало общаются с политруками. А кто, как не политкомиссары, лучше знают людей? Зачем же особистам игнорировать таких верных помощников?

— Это точно, но все же я считаю, такое переподчинение отрицательно повлияет на объективность информации.

— А вот тут я с вами соглашусь. Есть в ваших словах правда, но не вся.

— Время, Семен Константинович, просто обладает исключительным даром убеждения, — мудро заметил комиссар госбезопасности…

И оказался прав. В июле 1941 года центральный аппарат военной контрразведки поменял свой бренд — стал называться Управлением особых отделов НКВД СССР. Это ведомство просуществовало неполных два года. Пока в апреле армейские чекисты не стали сотрудниками Главного управления контрразведки (ГУКР) Смерш НКО СССР. Вновь армейских чекистов замкнули на военное ведомство. Война потребовала создания нового эффективного контрразведывательного подразделения в армии.

Но вернемся к беседе Михеева с Тимошенко. После обсуждения вопроса о переподчинении органов ГУКР Анатолий Николаевич проинформировал наркома о вскрытии в окружении штаба шестой армии диверсионно-террористической группы, засланной абверовцами. Таким образом, ликвидировали активно действующее гнездо оуновского подполья…

Говорили о начавшейся с февраля 41-го года интенсивной переброске гитлеровских войск к советской границе.

— Показания разоблаченной агентуры, — продолжал Михеев, — говорят, что немецкая разведка сегодня интересуется в первую очередь частями западных округов нашей страны. Враг ждет информации об инженерном оборудовании приграничной полосы; мостах через малые реки, их надежности, проходимости и пропускной способности; заболоченных пространствах, обширных лесных полянах, наверное, для вероятной посадки самолетов на полевых аэродромах. Есть данные, что немецкое командование спешно обновляет штабные карты.

— Да, последнее подтверждает и военная разведка, — как-то задумчиво в знак согласия кивнул и Тимошенко.

— По данным нашей агентуры, отмечается возрастание активности абвера. У него больше стало центров армейской разведки, каналов их связи, учебных подразделений, буквально наглых попыток «пролома» через границу. Осуществляется массовая вербовка в свои сети оуновцев, — продолжал докладывать чекист.

— Так недалеко и до формирования своей повстанческой армии Украины, — пророчески заметил Тимошенко.

— Вполне вероятно, — поправил упавшую прядь слегка волнистых волос Анатолий Николаевич. — Гитлер им поможет…

Они оба были правы — в середине войны, а точнее, с весны 1943 года, у «незалежных» появится Украинская повстанческая армия — УПА, с которой придется воевать не только чекистам, но и армии и во время войны, и на войне, и после войны — до пятидесятых годов включительно.

* * *

Прибыв на Лубянку, Анатолий Николаевич вспомнил, что он должен встретиться с заместителем начальника «направленческого» отделения Управления центрального аппарата старшим батальонным комиссаром Михаилом Степановичем Пригодой, который только что вернулся из командировки из Львова. Михеев направлял его как опытного руководителя наряду с другими оперативниками в подразделения армейской контрразведки, обслуживавшие штабы, части и подразделения, стоящие в западных областях Киевского особого военного округа. В основном эта инспекция проходила на объектах 6-й армии.