С крыла на крыло - [50]

 Много людей, множество боевых эпизодов. Разные характеры, разные дарования. И не только отличная боевая работа, но и неудачи, трагедии, какие-то увлечения, чудачества - все далеко не так гладко и просто.

 Имя Михаила Романова, обаятельного человека, одного из лучших инструкторов коктебельской школы в период нашего обучения в ней еще в 1931 году, уже упоминалось мною. У Романова учились летному искусству Виктор Расторгуев, Семен Гавриш и какое-то время Сергей Анохин.

 В войну Романов был одним из организаторов ночных перелетов к партизанам, неоднократно сидел непосредственно за штурвалом, проявил большое мужество и отвагу, показывая личный пример летчикам и планеристам-десантникам.

 К числу "стариков"-планеристов принадлежал и Вячеслав Чубуков. По призванию певец, он в начале тридцатых годов поступил в Институт имени Гнесиных и пользовался покровительством Е. Ф. Гнесиной за музыкальную одаренность, хороший голос и общительный характер.

 На беду Елены Фабиановны, Чубуков занялся, казалось бы, безобидным делом: стал ездить по выходным дням в планерную школу.

 Будучи человеком на редкость непосредственным, Слава постоянно пел - пел в тамбуре вагона, на старте, под горой, сопровождая лошадь с планером и даже в воздухе.

 Но профессиональным певцом он тогда не стал, слишком много труда и терпения требовали бесконечные арпеджио. После увлечения футболом его тянуло к свободной стихии, и небо обещало ему широкие возможности. Однако природная артистичность Чубукова доставляла товарищам немало радостных минут, особенно нужных в напряженные фронтовые дни.

 Вот он - Василий Теркин, только не с трехрядкой. Густые рыжеватые волосы копной, в голубых глазах, ясных, как небо, нет-нет да и блеснет озорство. В землянке накурено, хоть топор вешай; в ожидании ночного полета тревожно... Кто-нибудь и говорит: "Спел бы что-нибудь, Слава!"

 Чубуков всегда в голосе, всегда в настроении - был бы слушатель! Сильным баритоном затягивает он полную патриотической тоски арию: "Ни сна, ни отдыха измученной душе..."  Все притихнут, взгрустнут. Или вдруг зальется широкой и жаркой, как вино, "Эпиталамой". "Будто хмелем тебя обдаст, - вспоминает сейчас Адам Дабахов. - Молодец Слава, любили мы его за песни".

 Воевал Чубуков смело, показывая мастерство пилотирования. Не раз приходилось ему ночью пересекать линию фронта на двадцатиместном планере, доставляя партизанам боеприпасы и медикаменты.

 В мае 1943 года Слава пилотировал свой КЦ-20. На другом таком же планере летел Миша Романов. Это был большой групповой вылет: четыре двадцатиместных планера и около двадцати планеров поменьше - типа А-7 - отправлялись в партизанские бригады на Синявщину, под Полоцк. Один из планеров пилотировал старший сержант Николай Олановский. После войны Олановский стал оператором, он снимал фильмы "Летят журавли", "Живые и мертвые".

 Планеристы везли взрывчатку, автоматы, бесшумные патроны. Планеры Романова и Чубукова имели на борту по две с половиной тонны груза и, кроме тола и автоматов, еще по десятку радиостанций.

 Конечно, не все пилоты обладали высоким мастерством пилотирования, и боевой перелет не обошелся без жертв. Четыре планера разбились, врезавшись в темноте в деревья при заходе на посадку. Пилоты погибли.

 Десантникам пришлось "погостить" у партизан около двух недель и принимать участие в боевых операциях. Романов и Чубуков вместе с партизанами сбили из автоматов низко летевший немецкий разведчик - "раму".

 Перед отлетом планеристы тепло прощались с партизанами. Накануне они устроили концерт. Слава Чубуков пел песни, исполнял комические сценки из популярного в то время кинофильма "Свинарка и пастух".

 Командир отряда капитан Шервашидзе так растрогался выступлением Славы, что подарил ему свои карманные часы на память.

 Отправляясь как-то в другой боевой полет, Чубуков должен был в сумерки приземлиться на аэродроме "подскока"[10]. Подлетая к нему, Вячеслав уже издали заметил зарево - горели самолеты, планеры. Аэродром подвергся вражеской бомбежке. Чубукову пришлось садиться, лавируя между воронками от бомб. Едва успел он приземлиться, как получил приказ срочно вывезти пострадавших при налете командиров. Нелегко стартовать на перегруженном двадцатиместном планере с разрушенного аэродрома. Но пилот отлично справился с этой задачей...

 В конце войны Романов и Чубуков потерпели катастрофу на двухместном "харикейне". Этот английский истребитель одно время использовался в воздушно-десантных войсках в качестве буксировщика. При взлете на малой высоте отказал мотор. Романов, пилотировавший самолет из передней кабины, хотел развернуться обратно на аэродром, но сорвался в штопор. Самолет врезался в крышу барака и застрял в ней.

 Миша Романов скончался на пути в больницу. Слава Чубуков в тяжелом состоянии был доставлен на операционный стол.

 Хирурги вернули его к жизни. Он вновь стал летать. После войны некоторое время работал испытателем планеров. Однажды в Тбилиси испытываемый им планер не вышел из штопора, и Слава в последний момент выпрыгнул, спасаясь на парашюте.