С крыла на крыло - [106]
Сталин был серьезен. Бросался в глаза его невысокий рост, зеленый картуз с таким же матерчатым козырьком. Воротник поднят, серое летнее пальто.
Накрапывал дождь.
Возле планера стоял самый высокий наш планерист, сдатчик планерного завода Володя Малюгин. Сталин, обратив внимание на двухметровый рост, спросил:
- Вы тоже планерист?
- Да, товарищ Сталин.
- Тогда сядьте, пожалуйста, в этот планер.
Володя стал забираться. Но поместиться в кабине, естественно, не мог, плечи и голова его торчали наружу.
- А ну, закройте его фонарем, - сказал Сталин.
Планерист опять попытался съежиться, но фонарь не закрывался на четверть по крайней мере.
Сталин рассмеялся.
- А говорите, вы планерист. Какой же вы планерист, если не помещаетесь в кабине?
Он смеялся, чуть покашливая и попыхивая трубкой.
Кто-то из присутствовавших захохотал. Другим было неловко.
Потом все двинулись к скамьям фотографироваться.
Сталин сел в центре, рядом Ворошилов. Планеристы расположились группой сзади. Сталин сделал знак конструктору Яковлеву. Александр Сергеевич стоял в толпе и не сразу понял, кого зовет к себе Сталин.
Яковлев был худощав, в полувоенной одежде и выглядел очень скромно.
Кто-то ему подсказал: "Иди же, ну!"
- Да, да... вы, вы, - подтвердил Сталин. - Садитесь сюда.
Яковлев сел рядом на свободное место.
Тридцатые годы!.. Кто-то назвал их тогда "золотыми годами авиаспорта".
Хочу поговорить еще "наедине" с Яшей Мошковским.
Яша не пытался скрыть своей улыбки, когда Минов переходил к восторгам от нового своего увлечения - планерным спортом.
- Леонид Григорьевич, дорогой!.. В такой спешке? Давайте не будем!..
Стоят друг против друга, смеются, каждый по-своему.
Высокий Минов, будто растянутый слегка, гладкие волосы назад.
И коренастый Мошковский - буйная шевелюра, гимнастерка из коверкота на манер толстовки, фонарями рукава.
Два мастера - Минов и Мошковский. Большие знаки у обоих - как в зеркале: белые купола по ультрамарину неба. На подвеске число прыжков... Кто из молодых не мечтал об этом? Да, но сколько нужно прыгать!
Яков Давыдович поворачивался на каблуках. Он носил коричневые сапоги, хотя это было не совсем по форме. К тому же одно голенище было чуть тоньше и выявляло не слишком совершенный изгиб ноги - память все тех же переломов при прыжках.
Уже отходя от собеседника, прихрамывая, Яша мог вспомнить какой-нибудь придуманный им пустячок...
- Да, простите, совсем забыл: вот новость... Скоро поступит в продажу бильярд со сплошной лузой! Для сумасшедших!.. Чтоб не нервничали. Следите за рекламой!..
К планеристам Яша относился в общем не дурно, но все же считал их "недостаточно окрепшими головами".
- Поговорите с Остряковым, Балашовым, возьмутся всех вас "перебросать" - пусть, не возражаю, - говорил Мошковский. - У нас, как у спартанцев: которые уцелеют - могут выйти в люди. Еще не поздно!
Для своей школы в Тушине он подобрал инструкторов себе по духу.
Внешне Мошковский уступал им - это были московские красавцы. Но по смелости, по преданности "с потрохами" все тому же парашютизму подобрать себе равных он просто бы не смог.
Кто из новичков в то время не получал лучезарной улыбки Николая Острякова, покидая самолет?.. Кого не провожал ободряющий взгляд Пети Балашова?.. Нога уже над пропастью в пятьсот метров, правая рука сжимает кольцо...
"Ступай", все будет хорошо!" - говорили они глазами.
Позже Остряков вернулся из Испании Героем... Особенно проявил себя в Отечественную войну - при обороне Севастополя. Он был командующим черноморской авиацией, но не посчастливилось ему увидеть нашего триумфа, погиб при бомбежке.
Балашову тоже не суждено было дожить до конца войны.
Рассказывают, что при перелете в горах он попал не то в снежную бурю, не то в туман. Петр был перегонщиком: водил на фронт американские "бостоны"...
В памяти так и остались их улыбки.
Теперь отступлю еще на несколько лет назад, к году тридцатому.
Яков Мошковокий был дежурным по авиабригаде, когда Минов впервые прилетел в их часть после возвращения из Америки, где он изучал парашютное дело.
От серебристого Р-5 Минов шел аршинными шагами, не обращая внимания на молодого летчика. Яков поспешал, бросая взгляды на ястребиный профиль гостя, на пурпурный ромбик в голубой петлице. Мошковский не мог долго молчать.
- А я знаю, зачем вы прилетели к нам!.. - сказал он.
Минов обернулся, удивленный формой обращения.
С любопытством взглянул на парня с наганом, "кубарями" в петлицах и повязкой на рукаве. Глаза, какие-то проворные, восторженные и лукавые, о чем-то уже просили.
- Зачем же? - поинтересовался Минов.
- Будете демонстрировать здесь парашютные прыжки!
- Вот как!.. - улыбнулся довольно Минов.
Позже Мошковский нашел случай еще раз встретиться и заявил в упор:
- Товарищ командир, если станете подбирать тех, кто захочет прыгать, так, чур, я первый!..
Когда Минов в беседе с командиром бригады попросил прикрепить к себе расторопного летчика для вывозки и помощи, тот задумался: "Кого бы это?"
- Скажите, командир, а этот ваш дежурный, что меня встречал... Как его?..
Журнал "Молодая гвардия" не впервые публикует художественно-документальные произведения Игоря Ивановича Шелеста. Высокую оценку у читателей "Молодой гвардии" получила его повесть "С крыла на крыло" (№ 5 и 6, 1969)."Чудесная книга о замечательных людях, — писал в своем отзыве Ю. Глаголев. — Здесь все живое, все настоящее, и книга притягивает к себе. Я по профессии педагог, имеющий дело с подрастающим поколением. К литературе у меня всегда один вопрос: чему учит молодых граждан то или иное произведение? В данном случае легко ответить — учит громадному творческому трудолюбию, порождающему мастерство, глубочайшей честности, выдержке в тяжелых случаях жизни".И.Шелест сам летчик-испытатель первого класса, планерист-рекордсмен, мастер спорта.
Книга посвящена мужеству советских летчиков, штурманов, радистов и техников авиации дальнего действия. Описываемые события происходят в годы Великой Отечественной войны. Легендарный героизм советских летчиков, летавших во вражеский тыл с особым заданием, — бессмертная страница Великой Отечественной войны. Автор показывает поведение людей в обстоятельствах, где проверяются воля, выдержка, целеустремленность.
Новая повесть известного лётчика-испытателя И. Шелеста написана в реалистическом ключе. В увлекательной форме автор рассказывает о творческой одержимости современных молодых специалистов, работающих над созданием новейшей авиационной техники, об их мастерстве, трудолюбии и добросовестности, о самоотверженности, готовности к героическому поступку. Главные герои повести — молодые инженеры — лётчики-испытатели Сергей Стремнин и Георгий Тамарин, люди, беззаветно преданные делу, которому они служат.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.