С гитарой по жизни - [62]

Новая работа А проблемы старые

В то время в Краснодаре начал свою работу клуб любителей бардовской песни. Меня пригласили поиграть там классику. После концерта несколько человек захотели расширить свои знания помимо «трех аккордов» и попросили меня дать им несколько уроков, чтобы более качественно аккомпанировать себе в пении. Я согласился. Один из моих новых учеников, геолог, узнав, что я работаю мастером на ХБК, предложил перейти работать в его организацию:

— Нашей организации (институт «Севкавтисиз») сейчас нужен начальник участка. Ни одно строительство не может начаться без нашего заключения. У нас крупный участок по ремонту бурового оборудования и автотранспорта. Мы называем его базой. Если хотите, я переговорю со своим руководством.

Я согласился. Мне порядком надоела работа на ХБК, особенно чистка каналов. Через неделю меня пригласил директор «Севкавтисиза» и предложил должность начальника участка. Никакого членства в КПСС не потребовалось, и оклад меня устроил — вдвое выше, чем оклад мастера ХБК. Дети мои были уже определены в детсад, и я не боялся, что их не станут принимать, если я уйду с комбината. Три года работы мастером на тяжелейшем участке стоили этого. Рабочие моего участка, правда, огорчились, но тепло меня проводили. Через две недели я приступил к работе в новой организации. Начальник базы имел очень интересную фамилию — в переводе на русский «сын грека» и выглядел весьма импозантно. Высокий брюнет с раскосыми глазами и зычным голосом. Знал досконально все тонкости бурения и ремонта автотранспорта. «Сын грека» встретил меня довольно приветливо.

— Будешь моим помощником, думаю, что сработаемся. Бывший начальник участка по болезни попросил перевести его работать слесарем, он работает у тебя. Он обучит тебя всем тонкостям нашей работы. А пока пойдем, я тебя представлю коллективу.

Коллектив оказался небольшим. Вопросов никаких не задавали, и я приступил к работе. По сравнению с моей бывшей мастерской здесь были просто хоромы. В огромном зале для ремонта буровых машин имелась перегородка с дверью в механическую мастерскую. В ней было светло и тепло. Не было того раздирающего уши шума, какой издавал ткацкий цех ворсовой фабрики по соседству с моей бывшей мастерской. Ритм жизни здесь был совершенно другим. Никто никуда не спешил. Все были заняты определенной работой. А работу задавал в основном институт. Геологи и топографы разрабатывали различные приспособления для взятия проб грунтов и отдавали чертежи на нашу базу. По этим чертежам и надо было претворять в металле их идеи. Впоследствии я убедился, что многие замыслы оказывались бредовыми, но в науке отрицательный результат — тоже результат. Бывший начальник участка взял надо мной шефство и вводил меня в курс дел. Поскольку я был не новичок в металлообработке и чтении технических чертежей, то освоился довольно быстро. А что касалось паро-водоснабжения и канализации базы, то я показал свои знания, устранив несколько технических ляпов, которые были заложены еще проектировщиками базы.

Новая работа и новый коллектив, 1979г.

Если на ХБК в моей работе все крутилось вокруг сварщика, то здесь главным действующим лицом был токарь. Это был мой ровесник, звали его Виктором. В отличие от Анатолия, который пил только водку, Виктор пил все, что имело хоть какие-то градусы. О его пьянстве знало все руководство, но закрывали глаза потому, что такого специалиста по нарезанию резьбы на буровых трубах не было нигде в городе. В чем особенность этой резьбы? В отличие от общепринятой, метрической, резьба на буровых трубах может быть трапецеидальной, прямоугольной и при этом еще и конической. Это наиболее прочная резьба. Он выполнял её идеально. Всю остальную мелкую токарную работу приходилось делать мне.

Здесь я едва не потерял правую руку. В мастерской имелось два токарных станка. Один большой российский, другой поменьше, выпущенный каким-то армянским станкостроительным заводом. Если у первого имелись две кнопки аварийного выключения, выполненных в виде большого грибка с ярко-красной головкой и располагались они под левую и правую руки в разных концах станка, то у второго — только одна и только под правую руку. Вздумалось мне полировать какую-то деталь в виде стержня с резьбой на конце. Для полировки нужна большая скорость вращения патрона, в котором зажата деталь. Начал полировку мелкой наждачной бумагой и тут рукав халата правой руки вдруг стал стремительно наматываться на резьбу стержня. Если бы аварийный «грибок» был слева, то проблемы с остановкой станка не было бы. Но он был справа! Халат и рубаха были из прочной ткани — не рвались, я отчаянно тянул руку к себе, а вращающийся стержень все сильнее её сжимал, силы покидали меня, и я должен быть через мгновение переброшенным через станину с вывернутой наизнанку рукой. Вот тут и сработала моя «футбольная реакция». Я ногой сумел попасть по аварийному «грибку». Станок остановился. Рука потом долго болела. И скажу еще вот что. Если Вы потратили минуту на чтение это случая в моей токарной работе, то сам случай длился не более трех-четырех секунд.