С гитарой по жизни - [60]

Личная жизнь у него не складывалась. С женой он был в разводе, но от женского невнимания не страдал. Наоборот, к нему в его сварочную комнату, как на прием к известному светилу медицины, то и дело приходили не только простые ткачихи или прядильщицы, но и «одна женщина» — (да простят меня Ильф и Петров) мастерица участка. Уходили всегда довольными. Всех, правда, вскоре разогнала мощная бригадирша строительного участка, который находился рядом с моей мастерской. Бригадирша прочно обосновалась в сварочной: один только ее могучий вид отпугивал всех остальных жаждущих любви представительниц прекрасного пола.

Именно из-за сварщика у меня были конфликты с начальником цеха и даже с главным энергетиком фабрики.

— Что за безобразие творится у тебя на участке? Почему сварщик в рабочее время устроил у себя в сварочной бордель? Если это не прекратится, я уволю сварщика, а тебя лишу премиальных за квартал, — говорил мне главный энергетик фабрики.

— Дмитрий Алексеевич, я уже уволил алкоголика-токаря. Теперь я, сам вынужден стоять за станком, потому, что на такую зарплату квалифицированный токарь не пойдет. Если еще и сварщика уволить, то сразу увольняйте и меня, — отвечал я ему, — варить я не умею…

Все кончилось тем, что руководство было вынуждено закрыть глаза на «художества» нашего сварщика. А с приходом бригадирши паломничество любительниц острых ощущений уменьшилось (не скажу, что прекратилось вовсе), но пьянка, теперь уже на пару с бригадиршей, продолжалась. Такого крепкого организма я не видел никогда. К тому же он был еще дальтоником. Как этот сварщик получил права на вождение автомобиля, не знаю, но правил дорожного движения на своих «жигулях» он никогда не нарушал. И все-таки он погиб от водки в начале 90-х: пьяный, упал в гаражную смотровую яму, ударился головой и, не приходя в сознание, умер.

Гитарное братство Гитарист гитаристу —друг и брат

С гитаристами общаться мне часто приходилось. Наше музучилище было первым открывшим на юге СССР класс гитары на заочном отделении, и сюда потянулся поток молодежи, желающих обучаться игре на гитаре. А преподавать там стал приехавший с Украины Алексей Иванович Колоней. Он окончил военную академию по классу дирижеров духовых оркестров, а игре на гитаре обучался у замечательного украинского гитариста Ивана Митрофановича Балана. С точки зрения приверженца ортодоксальной испанской техники, коим я себя считал, Алексей Иванович меня шокировал. Большими узловатыми пальцами левой руки он выделывал на грифе замысловатые движения, а правой умудрялся исполнять самые невероятные пассажи.

Подобно тому, как Эйтор Вилла-Лобос привел однажды в ужас Андреса Сеговию своей техникой игры на гитаре, но поразил музыкальностью, так и Алексей Иванович сразил меня пониманием музыки. И самое интересное, он преподавал студентам абсолютно верную постановку рук, и здесь никаких претензий со стороны самых тонких знатоков гитары не было. А еще он переписывал ноты таким каллиграфическим почерком, что копии выглядели словно напечатанными.

Краснодарское музучилище было единственным на Северном Кавказе, где был класс гитары на заочном отделении, и сюда приезжали поступать молодые гитаристы из Мелитополя, Ставрополя и Днепропетровска. В то время существовало некое гитарное братство. Слово «гитарист» было своеобразным паролем, чтобы любой гитарист приветливо открыл для тебя дверь. Так было, когда я приезжал в Москву к Славскому, так было, когда я пришел к известному в то время гитаристу Владимиру Дубовицкому, и даже когда я пришел к дочери А. М. Иванова-Крамского — Наталье, она приняла живое участие в моей гитарной судьбе. А когда меня завалила профессорша по политэкономии на последней сессии в институте и в кармане не осталось ни копейки, меня целую неделю кормил преподаватель кружка гитаристов Бурмакин. И позднее, когда я приезжал в Харьков к украинскому гитаристу И. М. Балану, тот сразу заявил: «Никаких гостиниц! Оставайся у меня».

Но что интересно, гитарное братство распространялось не только в кругу отечественных гитаристов. Зарубежные гитаристы, гастролировавшие у нас в стране, тоже всегда были доброжелательны к своим советским коллегам. Владимир Славский постоянно общался после концертов с гастролирующими гитаристами, выпрашивая у них ноты для гитары зарубежных изданий. По его примеру я тоже приобщился к такой практике. Для этого я приобрел разговорник испанского языка и через некоторое время мог хотя коряво, но доходчиво изъясняться с испаноговорящими гастролерами. Помню, у нас в Краснодаре гастролировал парагвайский гитарист Балтазар Бенитос. Его концерт в зале краевой филармонии прошел с большим успехом. Публика долго не отпускала артиста за кулисы. Он играл блестяще как классические пьесы, так и народную свою музыку.

После концерта я проник в его гримерную комнату и представившись студентом местного музыкального училища, попросил уделить мне внимание. Поняв в чем дело, Балтазар через переводчицу пригласил меня утром на следующий день прийти к нему в гостиничный номер для беседы. Самолет у него только вечером и он располагал временем.