С чистого листа - [98]

— Эта женщина — старший оперативник МРБ, — ответил Юзи. — Допросив ее, мы сможем спасти много жизней. Жизней евреев. Я не собираюсь доставлять ценную пленницу мертвой.

Водолаз засомневался.

— Я не спрашиваю вашего мнения, — продолжал Юзи. — Пленница не попадет под воду без сознания. Я здесь старший офицер, и это приказ.

Водолаз нехотя уступил. Увидев, что Насрин надела все снаряжение, Юзи подозвал ее к себе. Потом, с ее позволения, наручниками соединил ее запястье со своим. Воздух между Насрин и водолазами был буквально пропитан ненавистью, и Юзи пытался сделать так, чтобы она перестала на них озираться. Он заглянул ей в глаза и, казалось, утонул в них на целую вечность. В этих двух безмолвных сферах отражалась вселенная; старая как мир борьба человечества с самим собой. Юзи и Насрин не поцеловались. Они закрыли глаза масками.

Подойдя к воде, все четверо надели ласты, зажали в зубах регуляторы и скользнули в море, как черепахи. Юзи поплыл следом за водолазами, увлекая за собой Насрин. За миг до погружения он посмотрел на нее. Она лежала, мягко покачиваясь на волнах; вода норовила плеснуть ей в лицо. Открытый участок ее кожи казался мраморным в лунном свете, а в маске отражались звезды. Взгляд Юзи скользнул по пляжу и различил мертвого телохранителя, АК-47 и две кучки смятой одежды. Время пришло. Юзи нырнул, потащив Насрин за собой на глубину. Вода над ними сомкнулась без звука, без всплеска.

43

Цепляясь за подводный буксировщик, четверо ныряльщиков, подобно угрю, пронзали черные глубины Средиземного моря. В этом жидком альтер эго нашего мира конфликты между людьми и странами теряли всякое значение. Время от времени Юзи поглядывал на Насрин, но не мог увидеть ее глаз под маской, в мутной воде, во мраке. Они все плыли и плыли на буксировщике; Юзи казалось, что прошли часы. Потом, отдалившись от берега на несколько миль, они заглушили двигатель и устремились к поверхности. Сквозь мерцающую толщу воды на фоне лунного неба виднелся корпус огромной яхты. Буксировщик поднимался, пока не оказался прямо под судном. Водолазы активировали электромагниты, и буксировщик с глухим лязгом приклеился к днищу. Выплыв из-под судна, они беззвучно вынырнули на поверхность.

Корабль над ними как будто уходил в звездное небо. Двигатель тихонько работал вхолостую, все иллюминаторы были плотно закрыты шторами; кое-где сквозь щели пробивался слабый свет, больше ничего. Это был не просто корабль. Юзи сразу его узнал. Это был «Пелорус», триста семьдесят семь футов роскоши во плоти, игрушка миллиардеров, оснащенная вертолетной площадкой, шикарным спа, плавательным бассейном и миниатюрной спасательной подводной лодкой. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что какой-нибудь могущественный олигарх вышел на морскую прогулку по теплым водам между Кипром и Сирией. Для береговой охраны такое судно — неприступная крепость. Но для Юзи оно было символом возвращения домой, и при мысли об этом в его груди поднялся вихрь эмоций. Один из водолазов вышел на радиосвязь, и через несколько секунд веревочная лестница перелетела через борт и с плеском упала в воду. Юзи и Насрин не могли подняться, оставаясь прикованными друг к другу; Юзи снял наручники и полез первым, а водолазы остались с Насрин. Наверху дружеские руки помогли ему перебраться через планшир и ступить на борт яхты. Следом втянули пленницу.

Внезапно на палубе началась возня. Юзи обернулся и увидел, что Насрин борется с водолазами. Громко вскрикнув, она нанесла одному из них болезненный удар, и тот чуть не полетел за борт. Словно ниоткуда появились десятки мужчин, все как один одетые в черное. Насрин окружили, и Юзи потерял ее из виду. Он попытался пробиться к ней сквозь толчею. «Она кусается, — прокричал кто-то, — она кусается! Нейтрализуйте ее!» Масса тел расступилась на миг, и Юзи увидел, как один из водолазов всадил что-то в спину Насрин. Она издала истошный вопль, который перешел в стон, а потом в выдох, и без чувств повалилась на палубу. Юзи грохнулся на колени рядом с ней.

— Что вы сделали? — гаркнул он. — Что вы сделали?

— Она начала сопротивляться, — сказал один из водолазов, тяжело дыша. — Ей не понравилось, как я ее схватил. Дралась как чертова мегера.

Юзи провел рукой по спине Насрин и посмотрел на ладонь. Крови не было. Он прощупал ей пульс: жива.

— Что вы с ней сделали? — спросил Юзи, стараясь (не слишком успешно) говорить бесстрастно. — Это был нож?

— Ничего с ней не случится, — сказал водолаз, нервно хихикнув и подняв к свету шприц. — Я всего-навсего вколол ей галоперидол. Через два часа будет как новенькая. Нужно было с самого начала ее обезвредить.

Юзи вздохнул с облегчением. Потом, пытаясь скрыть свои чувства, энергичным движением поднялся на ноги.

— Нам нужно, чтобы эта женщина осталась жива, — сказал он. — Она ценный объект. Если с ней что-то случится, я вас пристрелю. Лично. Вам понятно?

Постепенно порядок был восстановлен. Водолазов отправили вниз, а Юзи завернули в термоодеяло. Насрин, с которой успели снять маску, положили на носилки. Она насквозь промокла и дрожала, была без сознания, но дышала. Ее быстро унесли. Когда она скрылась из виду, Юзи почувствовал тупую боль, как будто потерял часть себя. Он озирался по сторонам и не узнавал никого из одетых в черное людей, которые сновали по палубе, снимали с него маску и кислородный баллон, похлопывали его по спине, мерили ему температуру и кровяное давление. Его повели по трапу и распахнули перед ним стальную дверь в коридор. На стенах, подсвеченные и взятые в рамки, висели аэрофотоснимки Израиля. Кто-то говорил: «Поздравляю, полковник Фельдман, поздравляю, позвольте быть первым, кто вас поздравит». Кто-то другой шептал, что полковник Фельдман не только выполнил миссию, но и привел с собой оперативницу МРБ, пытавшуюся завербовать его; привел живьем, для допросов. Он был героем. Потом он стоял у массивной деревянной двери — такого размера дверей он в жизни не видел. Ее створки походили на два огромных куска халвы. Кто-то дважды постучал, дверь распахнулась, и за ней открылась длинная каюта с низким потолком и приглушенного цвета декором. Здесь витал запах роскоши. В комнате находилось человек десять. И все взгляды были прикованы к нему.