Войдя в комнату, Стенли Паркер сразу же увидел приколотый к спинке его стула желтый лист бумаги, на котором было напечатано на пишущей машинке: "Charlie's Back[1]. Срочно просим защиты". Стенли поставил свой дипломат, к горлу комом подкатилась тревога. Он окинул взглядом зал, занимавший весь нижний этаж просторной виллы. Здесь находился секретный КП ЦРУ в Абиджане. Зал был пуст, только бородатый программист пыхтел над расшифровкой данных, полученных на компьютере. Из оперативного отдела, к которому принадлежал и Стенли, никого не было.
Размахивая желтым листом, Паркер окликнул программиста:
— Джон, ты говорил с моим парнем Чарли?
— Не-е, — ответил бородач, — меня не было, это ван Хезен.
— Где он?
— Поехал в Скоуп за покупками. Просил передать, что вернется через четверть часа.
— Так, так, та-ак! — процедил сквозь зубы Паркер. Тревога нарастала. Чарли, лучший агент его разведсети в Абиджане, должен был сейчас идти по следу далеко от Абиджана, предполагалось, что он возвратится не ранее, чем дней через десять. Что означало его преждевременное возвращение? А призыв о помощи?
Чарли жил в Маркори, одном из самых мерзких пригородов Абиджана, телефона у него не было. Во что бы то ни стало следовало отыскать ван Хезена. Стенли Паркер стремительно выскочил из комнаты и, перепрыгивая через несколько ступенек, спустился по внешней лестнице виллы. Через несколько секунд Паркер мчался за рулем своей «505-й» по направлению к Скоупу. Супермаркет Скоуп располагался в жилом квартале Кокоди-на-Двух-Холмах. В пятистах метрах, на параллельной улице, окруженная высокой каменной стеной, утыканной бутылочными осколками, стояла их роскошная белая вилла.
Паркер был настолько озабочен, что едва не наехал на женщину, шедшую с теннисного корта, что как раз напротив их виллы. Еще три минуты ему потребовалось, чтобы поставить машину на стоянке у Скоупа. Он сразу же увидел белую «тойоту» ван Хезена, а вскоре и ее хозяина. Ван Хезен стоял в отделе корма для животных, держа в руках две банки, раздумывая, какую взять для своего питбуля. Со времени прибытия в Абиджан этой сорокакилограммовой свирепой зверюге ничего не удалось попробовать на зубок, кроме безобидных ящериц. Высокий, словно жердь, весь в веснушках, Боб Хезен был специалистом в области экономической политики. Увидев Паркера, он приветливо улыбнулся:
— А, вот и ты!
— Что тебе сказал Чарли?
— Он вернулся сегодня утром. На «хвосте» у него сидят типы, и они явно не желают ему добра.
Ответив, Боб ван Хезен спокойно начал накладывать в тележку банки и коробки с «Фидо». Стенли била внутренняя дрожь, он едва сдерживался, чтобы не запихнуть «Фидо» Бобу в глотку, и почти с ненавистью бросил ему:
— Он перезвонит?
Ван Хезен, словно не замечая его неприязненного тона, сказал примирительно:
— Не психуй. Может, это вранье, чтобы заставить тебя раскошелиться. Эти черные все одинаковы.
Боб ван Хезен общался в основном с компьютерами и очень презрительно относился к роду человеческому вообще, а африканцев тем более не ставил ни во что.
— Он обещал перезвонить или нет, черт побери?! — Паркер был вне себя от нетерпения.
— Нет. Он будет ждать тебя сегодня вечером, в десять часов, в «Бабийе», знаешь, это ресторан...
— Знаю. Он не сказал, могу ли я с ним встретиться сейчас же?
— Нельзя, — так он сказал.
По-прежнему невозмутимый, ван Хезен продолжал накладывать банки в тележку. Паркер готов был его растерзать.
— Ты поинтересовался, по крайней мере, где я могу его найти, если наша встреча сорвется?
Программист на какой-то миг замер с банкой в руке, повернулся к Паркеру и, глядя на него невинными глазами, произнес:
— Черт возьми! Нет. Забыл.
Ван Хезен искренне огорчился. Он жил в другом мире. Стенли Паркер с трудом сдерживал себя, чтобы не взорваться.
— Сраный бардак, — пробормотал он про себя.
— Извини, Стен. В следующий раз я не забуду, обещаю, — виновато оправдывался ван Хезен. Затем с угрюмым видом направился к кассе, толкая перед собой тележку с банками. Теперь его питбуль будет обеспечен едой на полгода.
Стенли пошел к выходу. После прохладного супермаркета влажный обжигающий воздух, словно пощечина, ударил ему в лицо. Он сел в свою «505-ю», включил кондиционер и задумался. Чарли в опасности. О том, чтобы ждать его до вечера, не может быть и речи. Стенли неукоснительно придерживался правила: никогда даже не приближаться к дому Чарли. Сейчас надо было действовать безотлагательно.
* * *
Узкая грязная дорога вела в глубь Пото-Пото, самой убогой улицы квартала Маркори. Дальше, за пустырем, заваленным ржавыми остовами автомашин, возвышалась бетонная башня отеля «Ибис». Стенли затормозил возле бунгало, когда-то окрашенного в розовый цвет. На веранде толстая матрона чистила ямс. Стенли вышел из машины и, улыбаясь, направился к веранде:
— Добрый день. Мне нужен Чарли. Он дома?
Негритянка посмотрела на него исподлобья, рассмеялась и заговорила визгливым голосом:
— Патрон, ты опоздал, Чарли уехал. Он тебе тоже должен?
Стенли почувствовал, как в животе у него что-то оборвалось.
— Нет, почему вы так думаете?
— Потому что они приходили сегодня утром, трое. Белый тоже, не очень-то вежливый. Он искал Чарли. Говорил, что Чарли ему должен деньги. Я не знала и сказала, что Чарли спит, и пошла предупредить его. Чарли спал в дальней комнате. И он смылся.
