С чистого листа - [67]

31

Юзи проснулся далеко за полдень, пропахший сексом и марихуаной. Киста на плече ныла. Вспомнилось, как Либерти говорила что-то в тумане и полудреме, после того как они занимались любовью. Что-то по поводу врачей, что ему надо показать плечо специалисту. Солнце пробивалось в комнату сквозь щель в занавесках. Голова была ватной. Либерти не было в номере, хотя он не слышал, как она уходила. Первым делом Юзи удивился, что до сих пор дышит, что она его не убила и что он вроде как не выдавал никаких секретов, по крайней мере тех, которые хотел сохранить. Его оборонительные рубежи рухнули, она могла протянуть руку и взять что угодно. Но она ничего не взяла. Наоборот, Юзи чувствовал, что ему что-то дали.

Он встал с постели, принял душ, вышел из дома и, включив двигатель «порше», спрятался в его утробе. Коль молчал; он высказался раньше, посоветовал Юзи следить за собой и не забывать, кто он. На телефон пришло сообщение: «прошлая ночь, сон?» Поддавшись импульсу, Юзи набрал номер Либерти; она не ответила. Он перечитал сообщение. Возможно, его мир все-таки не замурован в камне. Быть может, и ее мир тоже. Юзи схватился за руль и как будто впервые почувствовал себя живым. Мир вокруг бурлил. Наконец он не одинок; наконец у него есть повод надеяться.

Машина слушалась его, как объезженный конь, и он влился в городской поток. Быстро, рационально он проверил, нет ли за ним слежки, и решил, что нет. Обостренная паранойя, изводившая его до вчерашнего дня, утихла. Он по-прежнему был подозрителен и осторожен, но больше не боялся призраков. Шпионский синдром прошел. Внезапно у него возникло ощущение, что все складывается лучше некуда. Он слил информацию в «Викиликс», запустил шестеренки. Скоро джинн вырвется из бутылки, правительство затрещит по швам, и он получит свои деньги; и еще за ним начнет охотиться несчетное число людей. А теперь это, эта женщина. Одно, последнее дело, сказала она. Крупное дело под занавес, и они вырвутся на свободу. Вместе они будут страшной силой. Два человека, которым нужно спастись.

Юзи покатил на север, по Финчли-роуд, без всякой конкретной цели. Он подумывал было заехать к Авнери, но знал, что старого товарища не проведешь, а говорить с ним о Либерти он еще не был готов, пока нет. Поэтому он забыл обо всем и ехал, просто ехал, упиваясь то нараставшим, то затухавшим рокотом, движением потока и серостью мира за окном, казавшегося таким далеким. Мысли впервые за долгое время остановились на сыне. Ноаме. Как странно: любить кого-то, кого и видел-то несколько раз в жизни, скучать по кому-то, кого даже не узнаешь, если случайно встретишь на улице. Ведь он действительно любил его; действительно скучал. Даже когда Юзи не думал о сыне, даже когда тот неделями не появлялся в его мыслях, Ноам все равно был с ним, где-то в сердце. Он по-прежнему близко; он по-прежнему далеко. Юзи чувствовал это каждый день. Как теперь выглядит его мальчик? Насколько он похож на мать, насколько на отца? Может, Нехама вообще не говорила сыну о нем? Вышла замуж второй раз — заменила Юзи другим мужчиной, как будто его и не было вовсе? Впрочем, это не важно. Юзи понимал, во что ввязывался, понимал, что работа в Бюро поставит крест на его семейной жизни, какой бы она ни была. Секреты, долгие отлучки из дома, самоотверженность, которой требовала работа. Он хотел этого. Но его сын… его сын. Безвинная жертва. Что, если у мальчика его волосы? Его большие пальцы — широкие и квадратные? Его зоркие глаза, его лоб, его характер? И возможно, в жизни мальчика тоже есть брешь? Недостает ли Ноаму отца так же остро, как Юзи недостает сына?

Вдруг Юзи понял, кого навестит. Звонить этому человеку по телефону было слишком опасно. Юзи знал, как работает Бюро. Они наверняка прослушивают все линии, которые с ним связаны. Но они не ждут, что Юзи вернется на старую квартиру, сунет голову в пасть льву. Это было безрассудно, пожалуй, даже глупо. Но прежде чем позволить ему раствориться в новой жизни с Либерти, что-то в Юзи, некое эмоционально возрожденное начало, побуждало его выяснить, слетал ли Скрипун к матери в Гану. Ему хотелось узнать, поправилась ли старушка или Скрипун провел с ней последние минуты ее жизни. Так Юзи объяснял себе свой порыв, поворачивая «порше» в сторону Килберна. Но им двигало что-то еще, какой-то глубинный инстинкт.

Прибыв на место, Юзи припарковался за углом и подумал, не раскурить ли косяк. Но не стал; самым опасным будет войти в квартиру, и тут мозги ему пригодятся. Юзи утешил себя мыслью, что, когда окажется внутри и убедится, что все чисто, они со Скрипуном хорошенько курнут и сыграют в пудинговые войны. Еще одна битва, по старой памяти, прежде чем он исчезнет. Прежде чем он до конца дней станет другим человеком.

Он подходил к зданию пешком, неприметно, сливаясь с улицей, держа руку поближе к «рорбау». Повернулся — выхватил. Улица была тихой, такой же, как помнилось Юзи; граффити, мусор, непомерно большие автобусы, с ревом проносящиеся мимо. Похоже, удача ему улыбалась. Когда он приблизился к двери, из подъезда как раз выходила женщина с грудным ребенком, и он подержал дверь, пока она спускала коляску по ступенькам. Она как будто не заметила, что он проскользнул в дом.