С четырех сторон горизонта - [6]

И, послушный фантазии поэтов, корабль «Арго» отплывает из Колхиды на Север. Он плывет морем к устью какой-либо из северных рек, у одних поэтов к Танаису, у других — к Истру, поднимается по реке до истоков ее, а оттуда аргонавты переносят его посуху до северного Океана. Мимо малоизвестных земель, в которых современный географ угадает Британские острова, с приключениями плывут герои из северных вод к Средиземному морю.

Аполлоний Родосский, создавший последнюю «Аргонавтику», нашел для возвращения героев на родину еще один путь. Корабль «Арго» плывет к устью Истра, поднимается вверх по реке, а оттуда попадает в Адриатическое море, возле которого, по представлению поэта, находятся верховья Истра, то есть Дуная.

Так, сравнивая различные пути аргонавтов в произведениях разных поэтов, мы узнаем о развитии географических представлений у древних греков…

По морю легенд и солнечной юности, морю странствователей и поэтов плывет белой чайкой корабль «Арго». По преданию, этот корабль, на котором совершилось славное плавание, был вознесен богами на небо. Люди оказали легендарному кораблю еще больший почет. Ведь нет чести более великой, нежели с доброй славой остаться в памяти у людей. Корабль удостоился этой чести. Его помнят спустя тысячелетия.

ВОЛШЕБНЫЙ НАРЯД

Облекается быль о странствии в изукрашенный узорами волшебный наряд, в покров сказки, мифа, легенды. И случается, что потомки людей, соткавших сказочное одеяние для были, уже не замечают ее. Они думают, что перед ними одно только красивое одеяние.

Прислушаемся к медлительной речи рассказчика о необыкновенном. Не спеша, с расстановкой ведет он рассказ. Но и нетерпеливые не покидают его. Чтобы напоить жаждущего ключевой водой, достаточно немногих минут. Но кто скажет, сколько надобно времени, чтобы утолить жажду любопытства, узнать неизведанное и неведомое?

«…Мы поднялись и стали ходить по острову, питаясь плодами, пили воду из каналов и пробыли там до вечера. И мы увидели большое и высокое дерево и, взобравшись на него, заснули на верхушке, и я поднялся на верхнюю ветку. Когда же настала ночь и стемнело, пришел дракон и, осмотревшись направо и налево, направился к тому дереву, на котором мы сидели».

Откуда взяты эти слова? Может быть, из древней египетской сказки, записанной на папирусе? Может, потерпевший кораблекрушение в водах Великого Зеленого моря вновь начинает свое повествование? Нет, эти слова принадлежат не ему. К нам обращается путешественник, живший тремя тысячелетиями. позже древнеегипетского мореплавателя: «Узнайте, о братья, и выслушайте от меня рассказ… Он более удивителен, чем рассказы, услышанные в предыдущие дни». Это Синдбад-мореход. Об его приключениях еще в детстве поведала нам мудрая и лукавая Шахразада.

Нужно ли напоминать самое содержание сказки о Синдбаде-мореходе, одной из всемирно-известных сказок, вошедших в «Тысячу и одну ночь»? Вероятно, достаточно вспомнить только название ее, для того чтобы возникли знакомые образы.

Синдбад-мореход; семь его путешествий; кораблекрушения; острова, на которых арабский купец видел столько чудес; птица Рух, поднимающая в воздух слона; великан-людоед, чуть не съевший Синдбада; ужасный дракон, пытавшийся его проглотить…

Возникают и сменяют друг друга образы сказки. Давно она сложена, около тысячелетия назад. Но все новых любознательных слушателей продолжает находить арабский купец, испытавший удачи и беды на неведомых островах, посреди неизвестного моря.

Только возраст собеседников Синдбада изменился с веками. Некогда он рассказывал зрелым мужам, седобородым старцам, ныне его окружают дети. И не так-то часто доводится храброму мореходу поговорить о своих приключениях с человеком, умудренным опытом лет. Слишком плотно облеклась быль о плаваниях в фантастическое одеяние. Попытаемся все же отыскать ее за волшебным нарядом сказки. Нам придется для этого совершить далекий маршрут — путь в страну и эпоху, откуда пришел Синдбад-мореход.

Перед нами, в низовьях реки Шатт-эль-Араба, вблизи темно-синего морского залива, раскинулся средневековый город. Пройдем по его узким улицам, крытым навесами, по рынкам, где слышатся крики разносчиков и рев верблюдов, зайдем в постоялые дворы, в украшенные мрамором бани, остановимся у глиняного жилища бедняка, полюбуемся издали на колонны дворцов. Послушаем протяжный напев муэдзина, доносящийся с высокого минарета. Спросим встречного, как называется город. И ответит он, удивленно глядя на нас: «Издалека вы, верно, пришли, чужестранцы, коль не знаете нашего славного города Басры».

В Басре, городе моряков и предприимчивых купцов-путешественников, мы увидим людей, о которых рассказывала Шахразада.

В жизни это обыкновенные, хотя и очень разные люди: и матросы, и капитаны, привычные к плаваниям, и расчетливые торгаши, вечерами подсчитывающие дневную выручку в лавке. Среди них и невольники, люди безотрадной судьбы, привезенные из заморских стран поставщиками «живого товара». Среди них и закрытые от мира чадрой обитательницы гаремов, и самодовольные толстые кади[8], и важные шейхи, и водоносы, и рыбаки.

Отделенные тысячелетием от нашего времени, они многим могут нас удивить, и не только с первого взгляда. Все они, словно сошедшие со страниц старых сказок «Тысяча и одной ночи», сами верят в волшебников, джинов