— Бездна наш дом, — прошептал Бэй.
Разведчик двинулся, набирая скорость, и вскоре он несся вперед, прямо на этот частокол. Корабль стремился на кладбище кораблей.
Командир снова лег на палубу и подумал, что с ним будет, если его выкинет здесь. В лучшем случае он просто погибнет, пропоротый каким-нибудь ребром. Насквозь. Где-нибудь в районе сердца. В худшем…
О худшем не хотелось.
Корабль с громким хрустом врезался в первый же подвернувшийся скелет корабля, взметнув тучу обломков костей, прошиб его, ударился еще об один, подскочил, вильнул в сторону — и лег на мель.
Бэй поднял голову. Разведчик еще дергался, стараясь зачем-то подобраться поближе к берегу, но на серьезный рывок он уже не был способен. Командир отряхнулся, поднялся на ноги и тут же сел обратно. С самолетами было проще.
Бэй достал початый батончик, откусил еще кусок, спрятал и, жуя, выглянул за борт.
Дно было хорошо видно, вода оказалась на удивление чистой, но прыгать туда очень не хотелось: внизу неспешно бродили, оценивающе осматривая корабль, большие, с две человеческие ладони, черно-красные крабы.
Командир Бэй еще некоторое время смотрел на них, и наконец решился. Он выжил после падения бомбардировщика, отбился от пиявок Разведчика — и теперь ему опасаться каких-то там крабов?
Впрочем, опасаться. Потому хотя бы, что никакой другой живности в пределах видимости не было. Крабы не очень любят другую живность. Или, вернее, любят, но так, как им хочется.
В расчлененном виде.
* * *
Выбравшись на берег, Бэй добрался до присмотренного издалека круглого гладкого валуна, уселся на песок, прислонившись к камню спиной, и принялся разглядывать глубокую царапину на голени. Царапину пощипывало. Он достал аптечку. Следовало продезинфицировать рану — вряд ли слабосоленая морская вода справится с этим должным образом — и вколоть противоядие.
Кто же мог подумать, что крабы еще и плавать умеют? Правда, неуклюже… Плавали бы получше — и Бэй наверняка остался бы без ноги, и хорошо, если без одной.
Уже бинтуя царапину, он вдруг почувствовал чье-то присутствие. Кто-то неслышно — совсем неслышно — подкрался к нему и стоял сейчас за спиной, глядя в затылок. Командир Бэй не любил, когда ему глядят в затылок и уж тем более подкрадываются. Он как мог спокойно и неторопливо завязал бинт, одернул разорванную штанину, после чего подхватил автомат и развернулся лицом к пустыне.
Пустыня вполне оправдывала свое название.
Командир Бэй некоторое время нервно водил в разные стороны стволом автомата, упершись предплечьями в камень. Никого. И ничего, кроме нескольких таких же камней да пары странных деревьев, окутанных ореолами невесомой паутины. И при этом — четкое ощущение, что рядом кто-то есть и этот кто-то…
Руки, державшие автомат, вдруг свело судорогой. Пальцы сжались, и Бэй выпустил в пустоту перед собой весь магазин.
Он дернулся было в сторону, но предплечья словно приклеились к камню, и судорога начала распространяться вверх, от локтей к плечам…
Бэй подтянул под себя ноги, с трудом вырвался из непонятных, невидимых, но очень цепких захватов, откатился в сторону и неловко сел. На предплечьях остались следы, похожие на ожоги. Рук, а значит, и боли, он не чувствовал, но приблизительно представлял себе, что будет дальше. Оставалось терпеть и ждать, когда пройдет судорога.
Опасаться следует всего, включая камни. А он-то надеялся, что список опасностей можно будет ограничить движущимися объектами.
Клик-Клак дрогнул и скрежетнул, наводя на цель спаренные пулеметы.
Программа сбоила. Во-первых, сначала, коль скоро цель была в пределах видимости, следовало определить расстояние до нее и вектор ее движения. Во-вторых, двигаться в любом случае надо было как можно более плавно и тихо, чтобы не быть услышанным. Этого Клик-Клак не мог сделать в принципе, не очистив предварительно все суставы от набившегося в них песка. И в третьих — боезапас к пулемету он истощил даже не в прошлое, а в позапрошлое свое пробуждение, а использовать игольник на слишком большом расстоянии не было никакого резона.
Цель была далеко и двигалась под тупым углом к линии выстрела — гипотетического, — поэтому увидеть движение Клик-Клака она, скорее всего, не могла. А поскольку она никак не отреагировала на скрежет развернувшейся турели, то наверняка и не услышала. Клик-Клак решил аккуратно проследовать за ней и заодно выяснить, цель ли это на самом деле или же человек.
Он запустил общую проверку системы — и обнаружил, что проверка затребовала восемьдесят четыре процента его аналитических мощностей. Это когда раньше в самые пиковые моменты загрузка не превышала сорока процентов.
Клик-Клак медленно и осторожно чуть приподнял правую переднюю ногу, пошевелил ей в коленном суставе и поставил обратно на землю. Ту же операцию он проделал еще пять раз — по одному на каждую ногу. Подскрипывали только две — левая средняя и правая задняя. Зато из восьми камер кругового обзора работали всего три, причем довольно нелепым образом: передняя правая (именно она и засекла цель), задняя (стекло объектива которой было сильно чем-то исцарапано) и левая — а из четырех микрофонов стабильно работал один передний, еще два молчали, а правый, стоило Клик-Клаку шевельнуться, отключился с громким, дезориентирующим щелчком.
