Рыжик - [41]
Сука! Как же страшно, когда он начинает стрелять! Четыре пушки это реально страшно! Как я уворачивалась! Он тяжёлый, не такой поворотливый, как я. Он заходит в атаку, а я виражу и ухожу с линии атаки. И наших истребителей не видно…
С этим фоккером я совсем забыла про немцев на земле. Вот они то мне и врезали, когда я над передком пролетала…
Мотор сразу же как обрезало… Только лопасть винта вверх торчит… И высота совсем ничего… Планирую, выбираю место для посадки. Мелькнули наши окопы внизу…
И тут мне и фоккер добавил ещё… Разрывы, куски во все стороны…
Очухалась, меня пехотинцы из обломков тащат. От резкой боли в правой ноге я заорала.
— Терпи девка, сейчас вытащим!
— Что ж ты, такая молодая, на войну то пошла? Мужики воевать должны…
Молчу, скриплю зубами. Нога болит страшно!..
Куда-то меня тащат. Оказывается, в медсанбат. Ран не видно, но нога болит дико пониже колена…
Меня по очереди двое бойцов тащат на закорках… Хорошо, что вес у меня бараний. Лёгкая я… Дотащили наконец-то… Я аж вспотела от боли… Меня сразу же на стол… Сняли только куртку с меня и ремень с оружием…
Врач лет под сорок, рядом стоит ещё один мужик в халате… Санитар наверно…
Хрррр… Это кожа сапога под ножом хрустит разрезаемая. Сдернули сапог, режут штаны… Нога вся синяя и опухшая…
— Только не надо мне ногу отрезать!
— Не бойся, не отрежем… У тебя похоже перелом…
Фухх… С облегчением откидываюсь назад… Просто перелом…
— Держи, сейчас поправим…
Мне в рот суют какую-то палку и санитар наваливается на меня, прижимая к столу…
Дикая, режущая боль! Я захлёбываюсь в собственном крике… Темно аж в глазах от боли!..
— Ну вот и всё… Сейчас гипс наложим и всё…
Это доктор мне говорит… Сука. Садист проклятый… Укола мне пожалел, сволочь!
Твою ж мать!!! Я вся мокрая!!! Обоссалась!!! Позор то какой!!! Я офицер! Орден на груди! Три медали! Одна даже «За отвагу»! И обоссалась!!!
А доктор, не обращая внимания на мои мокрые штаны, обматывает мне ногу гипсом. Санитар молча подаёт ему новые рулоны…
От прохлады гипса становится немного полегче…
Хорошо, что в медсанбате и санитарки тоже есть…
Меня положили в палатку, санитарка меня обмыла, быстро постирала трусы и штаны. Стыдно!.. Офицер Красной Армии… Твою ж мать…
Лежу, нога болит…
Утром мне помогли одеться, я заставила санитара принести мой сапог… Санитар то вчера по умному сделал, он его по шву распорол. Отремонтировать можно… Подняла скандал. Мне, вместо моего Браунинга, хотели подсунуть ТТ! Пригрозила особым отделом, если не найдут! Это подарок.
Нашли конечно. Сказали, что случайно перепутали… Ну да, так я и поверила… У них даже кобура разная! Пусть твой сосед твою жену со своей так же перепутает…
Пришла машина. Меня и ещё нескольких раненых сейчас повезут в госпиталь…
Глава 17
В госпиталь я, если честно, замаялась ехать. Под жопой то ничего нет, кроме досок. А в кузове грузовика трясет немилосердно, дорога то вся разбитая. И пить ещё сильно хочется. В медсанбате нам даже воды не дали с собой… А хоть и утро, но уже жарко… И нога у меня ещё болит, сволочь…
Вот и мучаюсь теперь. От каждого толчка в ногу отдает, аж до пота, во рту пустыня от жажды…
Ну вот, наконец-то приехали. Слава тебе, Господи! Ну или слава ВКПб… Всех раненых быстро разгружают и начинают регистрацию и сортировку. На меня в сопроводиловке только звание, ФИО и род войск указаны. Ни дивизия, ни полк, ничего… Начинают опрос.
Про свою должность говорю, что я командир эскадрильи спасательно-эвакуационной службы. И сразу же мне вопрос от них:
— Из рыжиков, что-ли?
После моего подтверждения всё и завертелось!
Не успели меня ещё оформить в палату, как появились Петрович и Алиса! Алиса вцепилась в меня, ревёт и целует всю! Не ожидала таких эмоций, если честно, от неё. Петрович тоже как-то смущённо себя чувствует…
— Живая, живая, живая… — только и слышу сквозь всхлипывания Алисы.
Потом то я разобралась в такой внезапной ее экспрессивности…
Когда я не вернулась с задания, то наши следом отправили самолёт на поиски. Ну и нашли обломки моего шторьха и свежую могилу рядом. Пехота подтвердила, что пилот погиб… Никто ж не знал, что я ещё и погибшего лётчика везла…
Вся наша эскадрилья в трауре… И дядя Ваня тоже чернее тучи ходит…
А тут им из госпиталя звонят и сообщают, что к ним поступила девушка-пилот из эскадрильи рыжиков. И фамилию называют мою…
Вот они и сорвались на самолёте сюда…
Ну вот, разобрались, и слава богу. Может ещё лет сто теперь проживу… Есть же такое поверье…
Они же и забрали у меня сапоги и мои штаны в эскадрилью. Обещали всё там починить…
Я же осталась скучать в госпитале. Если бы не появляющиеся почти каждый день девчонки, сдохла бы там с тоски, наверное. Заняться совершенно нечем. Даже книг почитать почти нет. Да и те все на руках. И газеты все до дыр зачитаны. Всё же хорошо, что мои ко мне прилетают… А так тупо приходится на кровати сутками валяться…
Рисую ещё понемножку. Вспоминаю что нибудь и рисую. Как я по лесу шла в самом начале. Или ванну в госпитале. Или как в пилотов шторьха стреляла. Девчонок своих рисую. Техников с Петровичем…
Хорошо, что мои мне бумагу и карандаши привезли…
… Меня почему здесь, в госпитале, в лицо то не признали? Хотя я и бывала здесь несколько раз…
