Рыжик - [40]
Все последующие дни это была сплошная череда оформлений, подписей и изучений. Петрович тоже крутится, как белка в колесе…
Все самолёты отремонтировали, привели к единому виду. Установили пулеметы, одинаково окрасили. Добавили красные полосы снизу на крыльях дополнительно.
Все самолёты теперь одинаковые. Только номера разные. Ну и надпись у моего на борту. Я знакомилась с личным составом. Учили карты. А потом летали, изучали всё с воздуха. Приземлялись где попало. Пригодится. А потом я с дядей Ваней летала по всем полкам дивизии. Знакомили личный состав дивизии с новой службой. Обозвали нас СЭС, спасательно-эвакуационной службой. Летчики должны запомнить раскраску самолётов и подавать сигналы при надобности.
Оказывается, многие здесь про меня знают. Кто из газеты, а кто и по слухам…
Много, оказывается, слухов ходит обо мне. Хорошо, что хоть позорящих меня слухов нету… Надарили мне кучу разных пистолетов. Оказывается и такой слух есть, про то, что я коллекцию оружия собираю. Пришлось их забирать…
Девчонки мои обе получили уже боевое крещение. Воздушные бои то идут. Потери есть. Вот и вывозим сбитых. Кого, бывает, и сразу в госпиталь доставляем…
Обычно нас прикрывают истребители. Мы ж тихоходы. Любой догонит. Даже лаптёжник Ю-87.
Но все равно опасно. Ну так война… Мать её так! Никуда не денешься…
Девчонки немного на меня обижаются. Эвакуируемые лётчики все думают, что это я прилетаю. Ну и спрашивают, где я…
Теперь нашу службу неофициально прозвали рыжиками. Хотя рыжая только я. Женька русая, а Алиса светловолосая. Почти платиновая блондинка.
Уже все знают, что если собьют, то должны прилететь рыжики за тобой и забрать…
А на земле и в небе разгорается Курская битва. Потери просто дикие. Мы иногда до пяти раз каждая вылетаем. На земле все перепуталось… То наши танки, то вражеские. То наши пушки с пехотой… Все в дыму. Кто, где непонятно. Очень тяжело искать… Приходилось иногда просто садиться поблизости от пилота, забирать и резко дергать назад. Несколько раз нас обстреливали с земли… Один раз забирала раненого летчика под обстрелом, погрузила и, развернувшись хвостом в сторону стрельбы, засадила туда из пулеметов, а потом и взлетела. И сразу к госпиталю…
Уставали страшно. Вечером скорее бы до подушки… Все трое похудели… Одни глаза остались. Зелёные мои, серые Алисы и карие Женьки…
Где-то рядом с нами должен воевать и Иван Кожедуб. То ли ещё старший сержант, то ли уже младший лейтенант. Он воевать здесь начал где-то…
Нам откуда-то приволокли ещё один шторьх. С крестами ещё и с дырками от пуль. Петрович с другими техниками ремонтирует его. Будет четвертый…
Женьку ранили. Хорошо, что хоть легко. Пуля просто содрала кожу. Летаем пока что вдвоём. Прислали ещё одну девчонку. Летала раньше на У-2, перевели к нам теперь. Тоже Мария, как и я, но мы зовём ее Маня. Маша здесь только я…
Наступление фрицев остановили и теперь уже наши войска пошли вперёд. Ну и мы за ними. Такого напряжения в воздухе уже нет. Обычные бои. Летаем теперь уже вчетвером. Маня тоже. И Женька выздоровела… Самолёты у нас все в заплатках…
Петрович везде, где можно, ищет обломки шторьхов. На запчасти нам. Хорошо, что лётчики, если что где видят, то сообщают нам. Знают, если будем летать мы, то спасём и их, если что… Приволокли ещё один шторьх. Почти целый. Наши войска немецкий аэродром захватили, а там он стоял. Пригодится.
Мы идём вперёд. Опять передислокация. В сорок первом туда, на восток перелетали, а сейчас обратно на запад…
Нам ещё два почти целых шторьха приволокли. Дырки не в счет. Растем потихоньку. Уже не звено у нас, а эскадрилья. А я теперь младший лейтенант. Командир этой эскадрильи…
Приезжали корреспонденты из газеты. Поснимали на фотоаппарат нас, позаписывали…
А потом в «Красной Звезде» появилась статья. «Эскадрилья Рыжиков». Почти не наврали ничего. Немного обо мне рассказали, об эскадрилье, о нашей работе. Нормальная такая статья. Взвешенная. И фотографии тоже хорошие. Я возле шторьха своего и общая с девчонками вместе. Я эту газету бабушке отправила. Пусть порадуется!
В сводках Совинформбюро упоминается и наш участок фронта. Хорошо мы воюем!
В Москве был салют! Наверное, красивое зрелище… Раньше, ещё в той жизни, я любил на салюты смотреть. Прямо с балкона смотрел. Место, где их запускали, меньше километра от дома было. На берегу, прямо с набережной их запускали…
Пришло письмо из старого полка. Читали в газете про нас. Радуются за нас. Желают удачи.
Погиб капитан Завьялов… Лёха погиб… Сбил 18 фрицев… Я ревела в углу… Погиб ещё один хороший человек… Проклятая война… Ненавижу фашистов!
А потом сбили меня…
Наш лётчик выпрыгнул с парашютом по ту сторону фронта. Полетела я за ним… На бреющем проскочила передок и лечу в квадрат, где он выпрыгнул. Сигналов не видно, но зато вижу парашют. Пролетаю над ним. Вижу лётчика… Лежит…
Приземляюсь и подруливаю ближе. Хорошо, земля ровная относительно. Не глушу мотор и бегу к лётчику. Мертв уже…
Быстро обрезаю стропы парашюта и волоку тело к самолёту. В стороне пролетает фоккер. Кое-как затаскиваю убитого в кабину и иду на взлет. Фоккер меня заметил и возвращается…
