Рыжая Соня и Осенняя Луна - [51]

…Кей вернулась очень скоро, сменив Соню на ее добровольном посту и не сказав ни единого слова.

Воительница, как ни старалась, не сумела прочитать на ее испещренном морщинами лице никаких эмоций. А может быть, просто в подземельях Килвы было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Но когда она уже стояла возле самого выхода, то услышала по-прежнему тихое:

— Спасибо тебе.

* * *

Соня не сумела найти Таймацу до позднего вечера, напрасно слоняясь по всему особняку и саду и тщетно призывая островитянина. Призрак вел себя как по-настоящему бесплотное создание, и она позволила себе бесплотную надежду на то, что он, почуяв грозящую опасность, успел покинуть Бельверус.

Это было бы самым лучшим выходом. Таймацу проницателен, осторожен и умен, он много лет счастливо избегал встречи со своими преследователями, наверное, и в этот раз поступил как обычно, в последний момент обведя их вокруг пальца.

Что ж, они с Эльбером привлекли к себе слишком много внимания, в такой ситуации Призраку было бы непросто скрываться. Соня искренне желала островитянину всей возможной удачи, она успела всей душой привязаться к нему и по-своему любила как преданного, надежного, мудрого друга, с какими нечасто сводила ее судьба. Если его уже нет в Бельверусе, как жаль, что она даже толком не успела поблагодарить его!

Впрочем, долго терзаться по этому поводу ей не пришлось, ибо сразу после заката вновь появилась Ликенион. На сей раз она не стала настаивать на свидании с Эльбером, вероятно, решив дать ему передышку и не форсировать события во вред себе же самой. Зато обратилась к Соне:

— Ну что? Ты готова? Поехали!

Она была страшно возбуждена, глаза лихорадочно сверкали, и всю дорогу хохотала, как безумная, и трещала без умолку, так что Соня поняла, что ее спутница пьяней вина, хотя никакого характерного запаха от нее не ощущалось. Тут Ликенион ловко закинула себе в рот какой-то маленький темно-серый шарик и предложила Соне такой же.

— Что это ты такая мрачная? На, пожуй, сразу развеселишься! Да не бойся, я их ем, как обычные сласти.

Соня сообразила, о чем речь — ей уже доводилось сталкиваться с растениями, вызывающими такое состояние, несравнимое ни с каким опьянением, но она еще не сошла с ума, чтобы пользоваться подобными штучками. И хотя вежливо приняла «дар» Ликенион, тут же незаметно выплюнула шарик.

— Нравится? — подмигнула та. — Я знаю, где достать еще, этого добра в Бельверусе навалом. Эльберу тоже нравилось, я и для него старалась, — похвасталась она, словно совершила нечто чрезвычайно достойное. — Только он йотом делался ужасно злым и лупил меня, как скотину.

«Мало лупил, — подумала Соня. — Ты еще хуже любой скотины».

Ехать им пришлось довольно долго, но Соня старалась запомнить каждый поворот дороги, справедливо опасаясь того, что с Ликенион станется постараться заманить ее в какую-нибудь ловушку. В конце концов они достигли самой дальней окраины Бельверуса, и Ликенион остановила лошадей.

Заведение, в котором они оказались, было действительно местом публичной любви, но отличалось странным и тревожным сходством с хорошо укрепленным казематом. Здесь даже имелись решетки на окнах, хотя и выполненные в виде красивых завитков и орнаментов, причем металл выглядел необычным, слишком светлым, что ли. Явно не сталь и не чугун. Тогда что же?

Почему-то Соня подумала, что он больше похож на серебро, но кому бы пришло в голову тратиться на серебряные решетки? Удовольствие не из дешевых. Впрочем, если дело здесь процветает, то прихоть владельца — его личное дело, хоть дорожки золотыми слитками мостить, хоть дверные ручки украшать бриллиантами.

Изнутри «каземат» выглядел уютно, с непременными барельефами, изображающими самые откровенные сцены любви, и фонтаном по центру просторного холла. Слуга-евнух бросился ко вновь прибывшим, кланяясь и интересуясь их желаниями.

— Это моя подруга из Аквилонии, — указала Ликенион на Соню. — Для нее — все самое лучшее. Имей в виду, Хевсур — если она останется недовольна, вам всем несдобровать!

— Мне обещали князя-ванира, — капризно проговорила Соня.

Ликенион быстро переглянулась со слугой. Значения этого взгляда Соня не поняла.

— У меня есть товар и получше, — попыталась изменить ее планы жена Туорга. — А этот твой ванир сейчас не в лучшей форме, он может тебе не понравиться. Как насчет того, чтобы в другой раз?

— Нет, сейчас, — потребовала Соня с присущим ей напором и решительностью. — Ты хочешь начать нашу дружбу с обмана? Тогда я немедленно ухожу! 1ы же обещала! Думаешь подсунуть мне какую-нибудь дешевку?

— Будь по-твоему, — сдалась Ликенион, поняв, что Сониного упрямства ей все равно не переломить. — Но если что-то пойдет не так, сразу позови Хевсура.

В помещении не было почти ничего, кроме огромной постели и столика, уставленного блюдом с фруктами и парой кувшинов вина. Навстречу Соне поднялся темноволосый мужчина в одной лишь золотистой набедренной повязке. Соня вовсе не была настроена на то, чтобы развлекаться с ним, но смотрела с интересом. Он был довольно привлекателен, и ее поразило его тело — с такой белой кожей, что казалось светящимся, и совершенным, точно скульптура. Серо-голубые, как две льдинки, глаза контрастировали с почти черными волосами.