Рыжая Соня и кладовые тьмы - [2]

— Настало время решить, идем мы дальше или возвращаемся,— сказал Вожак, когда все собрались вокруг него.— Я никого не тороплю с ответом,— добавил он, жестом останавливая тех, кто уже открыл было рот.— Но к концу дня все должны определиться, чего они хотят.

Отряд зашумел, и, верно уловив общее настроение, Кучулуг поднял руку, требуя тишины:

— К чему тянуть, когда и так все ясно? Мы идем дальше.— Он обвел воинов взглядом, но ни один не возразил и не отвел глаз.

Халима с уважением посмотрела на Вожака: его простой расчет полностью оправдал себя.

Настроение у всех приподнятое, карманы набиты драгоценностями. Да кто же захочет повернуть назад, когда впереди, быть может, их ждут несметные богатства, которые прежде никому и не снились?

Еще совсем недавно хмурые и озабоченные лица теперь были довольными и радостными. И главное, похоже, все ратники и думать забыли о смерти и об опасности. Удача наконец-то улыбнулась им, и каждому сейчас казалось, что так будет и дальше. Ни сомнений, ни уныния. Все жаждали продолжить путь.

— Дозволь-ка мне сказать кое-что,— вмешалась вдруг Соня, и Север бездумно кивнул, хотя понятия не имел, что ей пришло в голову.— Это не статуи.— Она мотнула головой, показывая на уходившую в темноту галерею воинов.— Это люди, превращенные в камень.

— С чего ты взяла? — спросил Север, в то время как остальные насторожились.

Он и словом не обмолвился о том, что заподозрил то же самое. Его, однако, смутило лишь поразительно высокое мастерство безвестных ваятелей, а его подруга подходила к скульптурам гораздо ближе и, видимо, сумела разглядеть нечто ускользнувшее от его взгляда. Поэтому Северу, как, впрочем, и всем, было интересно услышать, что она скажет.

— Я уж не говорю о том, что облачать в доспехи статуи не принято. В конце концов, это могло быть просто блажью мастера. Но украшения…— прошептала она и замолкла, заставив всех теряться в догадках.

Воины невольно принялись рассматривать добычу, пытаясь сообразить, что Соня имела в виду.

— Что же особенного в украшениях? — не выдержал Кучулуг.

— В самих побрякушках — ничего,— пояснила девушка.— Но диадему или, к примеру, гривну довольно просто надеть на статую, но как надеть ей на палец перстень, а после сжать каменную десницу в кулак?

— А ведь и верно,— проворчал Холд.— Я тоже заметил… Но как-то не подумал…

Разговоры мгновенно стихли. Все тут же вспомнили, где находятся, и каждый невольно представил, как будет выглядеть в ряду изваяний с дурацкими побрякушками на шее и бесполезным мечом в руке.

— Хорошо, что ты заметила это,— нарушил гнетущую тишину Север.— Мне и самому казалось удивительным столь высокое мастерство. И то, что статуй не одна сотня, а выполнены все как будто одной рукой. Ты что скажешь, Халима? — обратился он к колдунье.

Ей хотелось крикнуть: «Да! Это магия! Такая мощная, что и у меня, опытной колдуньи, все холодеет внутри от одной мысли об этом!». Но она сдержалась, понимая, что должна заставить этих трусливых крохоборов идти дальше. А это значит, что ответ ее должен прозвучать убедительно, а стало быть, надо тщательно обдумать каждое слово, каждый жест.

Пифия прикрыла глаза, медленно вытянула перед собой руки, ладонями вперед, и сразу ощутила струящийся вдоль стен сильный поток магии. Ей даже подумалось, что, быть может, она сумела бы оживить кое-кого из окаменевших людей, и на несколько ударов сердца почудился отголосок чужих мыслей, молящих о помощи, но она усилием воли отогнала наваждение. «Не время,— по-деловому рассудила она,— можно заняться этим после, на досуге. Нет, об этом и упоминать не стоит, ибо такая судьба страшнее смерти…»

— Так оно и есть,— важно кивнула наконец Пифия.— Тела обратились в камень, и камню не одна тысяча лет. Они уже давно не люди и никогда уже не станут ими,— убежденно проговорила она.— Так что никакой опасности и нет.

— Хорошо,— кивнул Вожак.— А теперь решайте,— повторил он.— Еще не поздно повернуть назад.

Вновь все замолчали. От бездумно-радостного настроения не осталось и следа, но отступать все равно никому не хотелось.

— Мы идем дальше! — вновь выразил общее мнение Кучулуг, и опять никто не возразил ему.

Отряд двинулся вперед.

Поначалу люди еще глазели по сторонам — всех невольно привлекал жутковатый вид окаменевшего воинства, но очень скоро занятие это прискучило. Сколько их здесь? Сотни? Тысячи! И ратники из Логова перестали обращать на них внимание. Теперь они на ходу рассматривали свою добычу, обсуждали с приятелями возможную цену той или иной вещи, а так же вспоминали знакомых скупщиков, которые не скупятся, приобретая выгодный для себя товар. О страшной судьбе горемык — бывших владельцев доставшихся им сокровищ — никто больше не вспоминал.

Севера мало интересовало происходившее вокруг него. Его устремленный вдоль галереи взгляд пытался, казалось, проникнуть в скрытый непроглядной тьмой портал, уже видневшийся далеко впереди. Этим утром он воздержался от обычного предостережения о том, что они вот-вот могут встретить живых обитателей подземелья и, стало быть, следует соблюдать осторожность, хотя именно сегодня, по всей вероятности, не ошибся бы. Все это понимали, и все словно забыли об этом. Всех заботили совершенно иные вопросы, и только Север, быть может, единственный из отряда думал о деле.