Рыжая Соня и кладовые тьмы - [4]

— В земле роются те, на кого охотятся зубастые твари,— высказалась наконец до сих пор молчавшая Халима — Те, что покрупнее.

— Я-то думал, их дичь — люди,— покачал огромной бритой головой гирканец.

— Нет,— уверенно возразил Север.— Ты ведь видел, что осталось от людей. Кое-кто, быть может, и уцелел, но эти наверняка ушли вглубь, и если мы их встретим, то на более низких уровнях.

— А с чего ты взял, Вожак, что людей истребили? — спросил один из воинов, молодой замориец по прозвищу Прыгун.

— А ты посмотри на эти камни,— предложил Север.

— Это камни из пролома,— пожал плечами парень.

— Тонко подмечено,— усмехнулся Вожак.— Но они успели обрасти мхом, на который нарос толстый слой мусора. Сколько лет, а скорее, сотен лет для этого понадобилось?

— Да не такой уж он и толстый, этот слой,— уже не так уверенно ответил Прыгун.

— И снова ты прав,— согласился Вожак, и парень расплылся в довольной улыбке.— Только ты забыл про один пустячок: мы под землей. Здесь не дуют ветры, что приносят с собой пыль. Вся грязь от людей и зверей. Как только их не стало, перестал расти и слой пыли. Почти перестал…

— Хватит болтать! — нахмурилась Соня.— Зря только время тратим.

— И то верно,— улыбнулся Север.— Только учтите, теперь придется держаться вдвойне, если не втройне осторожнее. Мы не знаем, кто прорыл эти ходы. Если Халима права, то нам нечего опасаться, но неизвестно, кто еще пользуется этими проходами. И если так, то в любое мгновение из лаза может появиться нежданный гость.

Спустившись, они продолжили поиски, первым делом заглянув в дом, на крыше которого только что побывали, но ничего интересного найти там не удалось.

Внутри было пусто, лишь вдоль стен стояли изгрызенные в труху остатки мебели, да повсюду на полу валялся помет грызунов. Два пролома в стене подтвердили догадку Вожака о том, что пробившие их существа довольно высоки и широки в плечах — и ничего больше. Если что-то и осталось здесь от прежних обитателей, то искать что бы то ни было, копаясь в слежавшейся грязи, никому не хотелось.

Покинув здание, они двинулись дальше, вдоль широкой улицы и, быстро миновав ее, попали на вторую площадь, гораздо более просторную, чем первая, и здесь их ожидало неожиданное зрелище. На площади повсюду стояли шатры, похожие на те, что отряд нашел на предыдущем уровне. Все они находились в таком же состоянии: каркасы разрушены, шелк то ли истлел от времени, то ли съеден.

Так — улица за улицей, площадь за площадью — отряд двигался вперед.

Чтобы не плутать понапрасну, Север выслал вперед две группы лазутчиков, и те довольно быстро разыскали короткий путь к воротам на противоположном конце города.

Все устали и стремились поскорее добраться до места, где можно бросить пожитки, поесть и, вытянувшись на жестких шерстяных одеялах, заснуть. Поэтому шагали, не глядя под ноги. Обломки мебели, которые еще совсем недавно путники изучали с напряженным вниманием, теперь вообще никого не интересовали.

Даже за золотыми безделушками, то здесь, то там мелькавшими в груде отбросов, никто не хотел нагибаться.

В самом деле — стоило только подойти к любой из застывших по бокам улиц и площадей статуй, как в поясных сумках прибавлялись пара-тройка колец, браслет или изящная цепь. Некоторые так и поступали время от времени, но даже Халима перестала уже ворчать по этому поводу: золота и драгоценных камней оказалось слишком много.

Однако несмотря на то что всем было ясно: тут обязательно должны быть люди, никаких намеков на пребывание человека сейчас, обнаружить так и не удалось. И по-прежнему вокруг царила гнетущая тишина…

Наконец добрались до последней городской площади. От ворот ее отделяла только одна улица. Заночевать решили прямо на ней, тем более что площадь оказалась относительно чистой.

Лагерь разбили на самой середине, подальше от стен, так, чтобы дозорные могли наблюдать за каждой из четырех сходившихся к площади улиц. Настораживало только то, что стены в этой части города были гораздо сильнее, чем в других местах, испещрены проломами, и многих одолевали тревожные мысли.

Даже статуи, которых тут оказалось не меньше, чем в других местах, не привлекали к себе блеском золота.

— Нужно разжечь огонь,— заявила Халима.

И хотя Север не испытывал восторга от возможности привлечь к себе внимание зубастых хозяев, спорить не стал, понимая, что колдунья права.

Правда сам он не стал бы этого делать, но люди устали от этого призрачного мира и, хотя открыто не жаловались, недовольство высказывать не стеснялись. В конце концов, решил он, если дозорные не заснут, ничего страшного не случится. К тому же Север понимал, что с огнем все наверняка почувствуют себя увереннее.

Собрать в окружавших площадь домах остатки мебели, облицовки стен, словом — всего, что только могло гореть, не составило труда.

Вокруг лагеря разожгли с десяток костров, расставив возле каждого посты из трех человек, которым предстояло, сменяя друг друга, дежурить, пока все отдыхают. Остальные улеглись спать в центре круга.

— Ты знаешь,— заметила Соня, устраиваясь поудобнее,— я ведь раньше любила живопись, скульптуру…

— Я помню,— кивнул Вожак.— Если мне не изменяет память, ты даже показывала Ханторэку Шадизар…