Рыжая из шоу-бизнеса - [43]
Появление Сергея в десантном костюме Калиныча было сродни «Явлению Христа народу» по одноименной картине Иванова. Во всяком случае, реакции у многих были схожими. От восторженной радости, до сосредоточенного тихого изумления. Куртка Калиныча, еще туда-сюда, терпимо. Хотя и слегка широковата в плечах. Брюки подкачали. Были явно Сергею коротки. Они оканчивались чуть пониже колен.
Телевизионного гения это ничуть не смутило.
— Хорошо! Превосходно!! Отлично!!! — заорал он. — Будем его снимать только до пояса! Приготовились!!!
Он собственноручно, как манекенов, начал расставлять героев на фоне кирпичной сцены. Мальвину в центре, Сергея чуть сбоку и сзади. Ассистентка, судя по всему, была мастерицей на все руки. Пока гений телевизионной режиссуры расставлял и переставлял актеров, она успела обоих слегка мазануть гримом и чуть припудрить.
— Первый план, крупешником Мальвину-у! Наш герой, на втором плане! Как бы, тенью…. Как бы ее мечта! О доблестном рыцаре!
— Гениально-о! — шептала ассистентка.
— Дым есть!? Дайте побольше дыма-а! Это мечта, нереальность!
Из всех щелей из-под сцены, из-под станков тут же клубами повалил густой белый дым. Кое-кто из наблюдавших закашлялся.
Оператор нацелился на Мальвину, осветители справа и слева от него замерли с фонарями и отражающими досками в руках.
— Воды-ы! — внезапно завизжал режиссер.
Ассистентка мгновенно протянула ему пластмассовую бутылку «Аква Минерале». Без газа.
— Дура-а!! Ведро воды-ы!!! — затопал ногами он.
Забегали, засуетились за кулисами в поисках ведра. Как всегда самого простого и необходимого предмета под рукой не оказалось.
Выручил Калиныч. Он вышел в черных плавках на середину сцены с красным ведром в руке, на котором черным по белому было написано, «Зуев». Вернее, черным по красному.
— Вылей ему на голову! — обрадовано распорядился режиссер.
— Кому!?
— Десантнику! Герою!!!
— Прямо так…. Вылить и…
— Прямо так и вылить!
Исполнительный Калиныч ахнул ведро воды прямо на голову Сергея. Кто-то из женщин тихо охнул. Сергей даже не поморщился. Стоял как скала. Телевизионщик, радостно потирая руки, забегал по залу.
— Внимание! Тишина!!! — взвизгнул он.
— Тихо-о…. Всем! Не дыша-ать!!! — уточнила басом Нора.
— Первый план… Мальвина! Потом переходи на героя… — впервые свистящим шепотом обратился к оператору телевизионный гений.
Съемка началась. В ДК им. Зуева воцарилась оглушительная тишина. Если б какая-нибудь наглая муха рискнула пролететь по залу или, не дай Бог, по сцене, случилось бы непредвиденное, ужасающее, непоправимое. Такое у всех было ощущение.
В буфете Дергун застал одного поэта-песенника Скворцова. Тот сидел за столом с бутылкой пива, поправлял здоровье. Судя по всему, еще со времени поездки на дачу в Снегири, он так и не вышел из состояния «болезни души». Выглядел не лучшим образом. Худой, потный, с трясущимися руками.
Игорь взял у буфетчицы полдюжины, (шесть штук!), пива, сгреб их в охапку, подошел к Скворцову, начал методично выставлять бутылки на середину стола.
Судьба любит парадоксы, контрасты. Окружающие, глядя на этих двоих со стороны, не раз задавались риторическим вопросом. Что между ними общего? Ответ всегда был однозначным. Ни-че-го!
Тихо спивающийся поэт-песенник Скворцов, Колян, у которого все в прошлом. И средней руки процветающий биснесмен-продюсер, Дергун. Игорь Николаевич. Они и чисто внешне разительно контрастировали. Колян всегда немытый и нечесаный, того гляди, бомжевать начнет. Игорь Николаевич из дома носа не высунет, пока не побреется и не выльет на себя полфлакона духов «Арбат». У Коляна в одном кармане «вошь на аркане, в другом блоха не цепи». У Игоря в бумажнике кредитка «Виза» и ежедневно не менее штуки баксов.
Тем не менее, они уже много лет дружили. Странная это была дружба. Порой не виделись месяцами, по полгода и более, но, встретившись, начинали общаться так, будто расстались только вчера. Понимали друг друга с полуслова, со взгляда.
Практичный, прижимистый и жлобоватый Дергун в присутствии Коли Скворцова превращался в полнейшую свою противоположность. Становился щедрым, доброжелательным и спокойным. Начинал на окружающее смотреть с ироническим прищуром и философской снисходительностью. Спокойно отходил в тень, на второй план, уступал бремя лидерства Скворцову.
Скворцов расцветал пышным цветом. Точнее сказать, распускался. До крайности. Чаще всего самые дикие выходки, скандалы и жестокие розыгрыши были плодами его необузданной творческой фантазии.
— Когда завяжешь? — спросил Дергун, присаживаясь напротив.
— Тебя это волнует?
Игорь почему-то вспомнил любопытный эпизод из их отношений. Три года назад, в период бурного романа с Натальей, (она тогда уже была в разводе с Николаем!), Дергун как-то заночевал у нее на Кронштадтском бульваре. Рано утром Наталья попросила Игоря выгулять Дыма. На улице было скользко, ветрено, морозно. Где-то в районе второго пруда Игорь поскользнулся и неудачно упал. Встать самостоятельно уже не смог. Был тогда в полной уверенности, что сломал ногу. Вокруг, как на зло, ни одного прохожего. Раннее утро, все еще спят. Дым воспринял падение Игоря как очередную игру. Наскакивал на него и веселым лаем отбегал в сторону. Игорь лежал на мокрой грязной от снега тропинке и чувствовал себя беспомощным и никому не нужным неудачником.
«Сюжет — как сама жизнь, — продолжил Валера, — Мужчина, взрослый мужчина нашего с тобой возраста, неожиданно влюбляется в девчонку. Совсем ребенка. Лет пятнадцать шестнадцать.— Было. Сто раз. „Лолиту“ Набокова читал? — отрезал Игорь.— Как ты думаешь, читал я или нет „Лолиту“? — начал тихо злиться Шагин»…Этот диалог лучше всего характеризует тему повести, герой которой на собственной шкуре испытывает изнуряющую лихоманку любви.
Вольный, современный перефраз всем известной с детства сказки, виртуозно исполненный по заказу широко известного кинорежиссёра детских музыкальных лент Леонида Нечаева («Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Дюймовочка»), к большому сожалению, своему и общему, фильм по этому сценарию пока ещё не снявшего.
Оригинально, непринуждённо и доходчиво автор повествует о великих русских художниках, произведения которых навсегда вошли в историю и сокровищницу мирового искусства.
Если Вы ещё не прочитали повесть «Рыжая из шоу бизнеса», то есть смысл начать с неё. Она — первая в увлекательной трилогии об эстрадной певице Мальвине и её старшей подруге Наталье. Спаянные судьбой они не могут существовать друг без друга, но жизнь от этого не становится легче.История полюбившихся героинь продолжается в повести «Пингвин влюблённый».
«Когда любовь нечаянно нагрянет, то от неё хорошего не жди»… Известный писатель, прожжённый людовед, влюбился. И, думаете, в кого? В эстрадную певицу Мальвину, знакомую вам по повестям «Рыжая из шоу бизнеса» и «Бегущая под дождём». Что же из этой сумасшедшей любви выйдет?
Моцарт! Светлый гений всего человечества. Человек необыкновенный судьбы, взлетов и падений на бытовом уровне, но никогда не претерпевающий неудач в своём непревзойдённом творчестве.Автору, не ставившему перед собой задачи воссоздать полную биографию Моцарта, удалось сказать всё же о самом существенном, главном, удалось приблизить гения к нам. Вернее, нас приблизить к гению.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.